– Помочь? – крикнул Бузмаков.
– Не надо, нашел.
Начальник перелез через завалы и вернулся к входу в лабораторию:
– Это твоя маска? – Шелихов в вытянутой руке держал маску с прозрачным защитным щитком.
– Откуда я знаю? Такая же, но эта ли?
– Эта! Вот смотри, – Ярослав вытащил из-за спины руку, в которой держал кусок синего материала. Он приложил его к маске:
– Оно?
Бузмаков опять свистнул – сопряжение было идеальным. Маша взяла в руки материал и стала его щупать:
– Странно. А ведь этот кусок достаточно мягкий и не такой тонкий.
– А главное он не сжался в ком, – подытожил Ярослав. – Вопрос: почему?
– Материал у сосуда и маски разный. Сила удара жидкости о поверхность тоже была разной. Маска-то улетела вместе со струёй. А сосуд остался на месте.
– Может быть. Всё может быть, – в раздумье промолвил Ярослав. – Но мне кажется, что дело не в этом.
– А в чём? – оживлённо заинтересовалась Кузнецова.
– Давайте, пока мы здесь, проведём маленький эксперимент.
Бузмаков тяжело вздохнул, оглядывая лабораторию. Яр продолжил:
– Вит, ты можешь найти два провода, чтобы подать 24 вольта на поверхность этого куска ткани? – Ярослав снова достал из кармана жёсткий комок.
– Ах, э-э-это! Легко.
Он шагнул к ближайшему раскуроченному агрегату и дернул подводящий кабель. Изоляция трухой рассыпалась в его руках, оголив медные жилы.
Бузмаков вновь вздохнул, вытащил кусачки и зачистил концы провода.
– Фаза, ноль, – он поискрил проводами. – Что делаем? Замыкаем?
Шелихов положил странный комок непонятного вещества на станину сепаратора и скомандовал:
– Давай!
Бузмаков поднес оголенные концы к комку. Произошел хлопок и технолога словно ветром сдуло. Маша и Ярослав от неожиданности отскочили в сторону.
– Ни фига, себе! – сидя на попе, воскликнул Вит. – Добром сегодняшний день для меня точно не кончится.
– Не поняла, – Маша подошла к месту эксперимента и подняла с пола злосчастный клубок, – а что так хлопнуло?
– Он развернулся! Я видел! – отряхиваясь, прокричал Бузмаков.
– А потом снова что ли свернулся?
– Выходит, так, – технолог развёл руками, подтверждая правдивость своего свидетельства.
Кузнецова недоумевала:
– Яр, наш материал, что – реагирует на электричество?
В ответ Шелихов медленно покивал головой и тут же спросил:
– Вит, а реостат у тебя есть?
– А то ж!
– Давай его сюда. И провода найди длиннее, чем эти.
– Понял уже, – буркнул Бузмаков.
Они прицепили мощными крокодилами концы проводов к разным концам комка необычной ткани. Далее в схеме присутствовал реостат и выключатель. Другие концы длинного провода Вит снова прикрутил к источнику 24-вольтового тока.
Комок положили на открытое место и отошли от него на безопасное расстояние.
– Давай, Вит! Включай. Теперь потихоньку загружай через реостат.
Технолог кивнул, перекрестился и стал дожимать ползунок реостата.
Комок вдруг стал набухать и разворачиваться, и в предельном положении ползунка превратился в полусферу, которая идеально соответствовала поверхности сепаратора.
– Вот ни хрена себе, чудо!
– Вит! «Ни хрена себе» – это новая историческая фраза изобретателя, – повеселевший Шелихов уже склонен был шутить.
Маша заглянула внутрь раскрывшейся под действием тока полусферы:
– Яр! Вит! Смотрите сюда!
Все последовали её призыву. В идеальном сферическом зеркале внутренней поверхности полусферы отражались восхищенные, удивлённые и несомненно смешные лица исследователей. Смешные они были потому, что зеркало было сферическим, как в аттракционе «Комната смеха».
