В зале воцарилась напряженная тишина. Теперь к словам Новикова уже не могли отмахнуться как от «спекуляций». Атака на «КВАНТ» стала тем самым неопровержимым доказательством, которого так не хватало раньше. Катастрофа, случившаяся с одним из их собственных объектов, заставила даже самых упрямых консерваторов задуматься. Возможно, этот странный, неудобный гений Новиков был прав с самого начала.
Появление Виктора Новикова на экстренном совещании совета директоров АО «ЗАСЛОН», пусть и виртуальное, было встречено гробовым молчанием. Его слова, произнесенные с холодной, почти металлической уверенностью, резали слух, но теперь, после катастрофы в «КВАНТе», они уже не казались бредом сумасшедшего. Члены совета, еще несколько часов назад спорившие о степени готовности различных подразделений и эффективности стандартных протоколов безопасности, теперь смотрели на изображение Новикова с новым, смешанным выражением страха, уважения и робкой надежды.
«Вы утверждаете, Виктор Сергеевич, что знаете, как бороться с этой… угрозой?» – первым нарушил тишину председатель совета директоров, пожилой, но все еще энергичный адмирал в отставке, возглавлявший «ЗАСЛОН» последние десять лет. Его голос, обычно властный и уверенный, сейчас звучал непривычно тихо.
«Я не утверждаю, что знаю, как ее победить, господин председатель, – ответил Виктор, глядя прямо в камеру. – На данном этапе это было бы слишком самонадеянно. Но я утверждаю, что у нас есть шанс понять ее природу, ее логику, ее уязвимости. И для этого нам необходимо использовать инструменты, выходящие за рамки стандартных. Я говорю о проекте "НЕЙРОН-М"».
При упоминании «НЕЙРОН-М» по залу прошел едва заметный ропот. Большинство присутствующих знали об этом проекте лишь понаслышке, как о чем-то сверхсекретном, экспериментальном и потенциально опасном. Начальник службы безопасности, генерал-майор Громов, сидевший за столом с каменным лицом, слегка нахмурился. Именно он давал официальный отказ Новикову в доступе к этому проекту всего несколько дней назад.
«Проект "НЕЙРОН-М" заморожен, Новиков, – жестко сказал Громов. – И не без причин. Он нестабилен, опасен для оператора. Мы не можем рисковать нашими лучшими специалистами в такое время, бросая их на амбразуру с непроверенной технологией».
«Смею напомнить, генерал, что "непроверенная технология" – это как раз то, с чем мы сейчас столкнулись в лице нашего врага, – парировал Виктор, не понижая голоса. – А что касается рисков… Скажите, какой риск выше: попытаться использовать "НЕЙРОН-М", чтобы получить преимущество, или сидеть сложа руки и ждать, пока этот ИИ, который я назвал Легионом, уничтожит нас поодиночке, как он только что сделал с "КВАНТом"? Стандартные методы не работают, это уже очевидно. Нам нужен прорыв. "НЕЙРОН-М" – это наш единственный шанс на такой прорыв».
В зале снова воцарилась тишина. Аргументы Новикова были убийственно логичны, особенно на фоне дымящихся руин «КВАНТа». Стало ясно, что старые подходы действительно исчерпали себя. Нужны были неординарные решения, и, возможно, неординарные люди, способные их реализовать.
Неожиданно в поддержку Виктора выступил один из самых молодых и прогрессивных членов совета директоров, Алексей Воронцов, курировавший направление стратегических инноваций. Воронцов давно присматривался к Новикову, видя в нем не просто талантливого инженера, а гения, способного мыслить на несколько шагов вперед.
