С трудом я сдерживался, чтобы не броситься вперед и не освободить ее.
Меня удержало благоразумие – интуитивное ощущение, что пока девушке ничего не грозит, но опасность вернется, если я буду действовать слишком поспешно.
Мы были еще в нескольких шагах от платформы, на которой разыгрывался последний акт драмы, и за один прыжок туда не добраться. Нужно подобраться поближе, прежде чем наступит развязка.
Мы подбирались, беззвучно переступая с корня на корень, Гаспардо держался рядом со мной. Двигались мы неслышно, как оцелоты, выслеживающие добычу. И тут я услышал:
– Итак, прекрасная леди! Что вы теперь думаете? Ага! Донья Энграсия Гуэра! Вы теперь в моей власти и в ней и останетесь – как кайман держит свою добычу, когда сомкнул челюсти. Сегодня мы с вами будем спать на одной кровати!
– Нет! – воскликнул я, вскакивая на платформу, не в силах больше сдерживаться.
Схватив негодяя за горло – Гаспардо одновременно проделал то же самое с беглым рабом, – я продолжал:
– Сдавайтесь, Рафаэль Карраско! Если будете сопротивляться, эта кровать сегодня же, сейчас же превратится в место вашей смерти!
Никогда в жизни не был я так удивлен результатом своей речи. Это следствие было скорее нелепым, чем трагичным, – как фарс, следующий за мелодрамой. Предвидя отчаянное сопротивление со стороны свирепого раба и веселого годжиро, я едва не рассмеялся, когда они оба упали на колени и жалобно взмолились о милосердии.
Я предоставил их обоих касадору, который связал их по рукам и ногам. Ни один не пытался сопротивляться.
Повернувшись, я обнял освобожденную пленницу.
Она прижалась к моей груди, я чувствовал, как бьется ее сердце, и знал, что она в безопасности; губы наши встретились, и она получила первый поцелуй любви.
* * *
Обоих преступников мы оставили на платформе, надежно связанных и ожидающих отправки на суд.
Потом, вернувшись по путанице корней – с Энграсией обращались гораздо нежней, чем на пути вперед, – мы добрались до суши и сели на лошадей. Девушка сидела в моем седле вместе со мной.
Мы быстро вернулись на плантацию, но не остались там. Каса гранде все еще пылала. Только что рухнула крыша, обгорелые балки падали одна за другой. Оставаться дольше означало только увидеть дымящиеся руины.
Мы задержались, чтобы бросить последний взгляд на сцену опустошения. Потом повернули лошадей и поехали в Батабано.
На следующее утро первый же поезд камино де хиерро повез нас через остров в Гавану; и еще до завтрака моя новия [Невеста (исп.)] была в безопасности в доме своей тетушки. Я тоже воспользовался ее гостеприимством.
* * *
Прежде чем опустить занавес над этой маленькой драмой из кубинской жизни, необходимо рассказать, что стало впоследствии с ее персонажами.
Вначале расскажем о преступниках. Они оставались связанными и дождались нашего возвращения. Их перевезли с платформы в прочную тюрьму – калабозо Батабано —, затем их судили и приговорили к смерти. Вернули в темницу, потом снова вывели и казнили при помощи гароты.
Судьба честных персонажей остается неопределенной. «Необразованная креольская девушка» все еще девушка и живет под защитой своей тиа, в небольшом доме в пригороде Гаваны. А ее брат – генерал в армии Сеспедеса; храбрый Гаспардо рядом с ним, оба сражаются за свободу и «Куба либре».
Да пошлет им победу Бог!
