– Хорошее или плохое?
– Еще минута, и мы узнаем.
На боках капсулы с тех самых пор, как ее вытащили из моря, горели дисплеи, но теперь вдруг их показания начали меняться, переключаясь с режима на режим. Пульсирующий алый круг мигал несколько раз в секунду, тогда как раньше – с периодичностью в десять секунд.
Скорпион следил за этими сполохами как загипнотизированный. Потом круг вообще прекратил мигать, уставился, точно горящий глаз. Красный сигнал сменился зеленым. Внутри продолговатого яйца приглушенно заклацало, и Скорпион вспомнил слова Клавэйна о старинных механических часах.
Еще через секунду в боку капсулы образовалась щель, настолько внезапно, что Скорпион аж подпрыгнул, хоть и был готов ко всему. Из расширяющегося отверстия пошел холодный пар. Большой кусок обожженной металлической скорлупы отошел назад, мягко движимый шарнирным механизмом.
В ноздри свинье ударила смесь запахов: дезсредства, механическая смазка, охладители, человеческие миазмы.
Когда пар рассеялся, они увидели внутри яйца человека – женщину, свернувшуюся в позе зародыша. Она была покрыта слоем защитного зеленого геля, и вдобавок, как виноградные плети статую, ее оплело ажурное кружево жизнеобеспечения.
– Скади? – спросил Скорпион.
Женщина не была похожа на Скади, какой ее запомнил свинья, – начать с того, что у этой незнакомки голова правильной формы, – но он счел не лишним спросить.
– Нет, это не Скади, – ответил Клавэйн. – И не Ремонтуар.
Он встал и склонился над капсулой.
Включилась какая-то автоматическая система, принялись разворачиваться шланги и провода, из патрубков ударили мощные струи жидкости, смывая зеленый гель. Когда исчез механохимический защитный покров, оказалось, что кожа у нее цвета светлой карамели. Волосы на голове были острижены почти наголо. Маленькие груди угнездились в ложбинке между прижатыми к торсу бедрами.
– Позвольте ее осмотреть, – сказал Валенсин.
Скорпион остановил врача:
– Не торопитесь. Она выдержала невероятно долгий путь и осталась жива и здорова; наверняка еще несколько минут обойдется без вашей помощи.
– Скорп прав, – подал голос Клавэйн.
Женщина затряслась, и это было жутко – словно искусственное существо пародировало жизнь. Скрюченными жесткими пальцами она принялась сгребать гель и отбрасывать от себя. Движения учащались, как будто она пыталась залить пригоршнями воды огонь.
– Привет, – заговорил Клавэйн громче. – Не нужно волноваться. Ты в безопасности и среди друзей.
Кресло или ложе, в котором лежала женщина, поднялось из яйца на поршнях. Ажурный кокон к этому времени по большей части скрылся, но многие провода и шланги, подсоединенные к телу незнакомки, остались. Сложное дыхательное устройство скрывало нижнюю часть ее лица, придавая профилю сходство с обезьяньим.
– Кто-нибудь знает эту женщину? – спросил Васко.
Ложе медленно распрямлялось, позу зародыша сменяла нормальная для человека. Механизм неприятно пощелкивал сочленениями и поскрипывал тягами. Женщина под маской застонала и принялась выдергивать провода и трубки, погруженные в тело или прикрепленные к нему с помощью липучек.
– Я знаю, – тихо проговорил Клавэйн. – Ее зовут Ана Хоури. Она была помощницей Илиа Вольевой, артиллериста на «Ностальгии по бесконечности», прежде чем корабль попал к нам в руки.
– Бывший солдат, – продолжил Скорпион, вспомнив несколько своих встреч с этой женщиной и то, что удалось узнать о ее прошлом. – Да, ты не обознался. Но как же она изменилась с тех пор!
