– Уяснил, я всё уяснил, мой миленький Мяконький Значок, – ответил Кривпоч и вдруг закричал пронзительным голосом: – Да знаете ли вы, с кем говорите?! Я – Почерк!
– Кривой, – вставил Твёрдый Знак.
– Подумать только, какие мерзкие буквы! Они считают, что если они такие чистенькие и аккуратненькие, то могут оскорблять почтенных граждан!
– Ах, какое безобразие! Ох, какое возмутительное безобразие! – запричитали Ах и Ох.
– Ну что за подхалимы! – поразилась Слива.
– А я презираю аккуратность! Я ненавижу чистоту и всех чистюль на свете! Слыхали?! – кричал Кривпоч.
– Пожалуйста, не отвлекайте нас от дела, – сердито сказала Слива.
– Которого вам всё равно не понять, – добавил Мягкий Знак.
– Не понять?! Эти жалкие буквы, кичащиеся своей прямотой, смеют утверждать, что мне, Кривому Почерку, не понять их дела! Да я весь этот ничтожный автомобильчик разберу и соберу в две минуты!
– Неужели? – удивилась Слива.
– В самом деле? – спросил Мягкий Знак.
– Ах так! – зло сказал Твёрдый Знак. – Пожалуйста! Слива, отойди от «Стрелки», дай Кривому Почерку исправить мотор.
Слива отступила в сторону, и Кривпоч, усмехаясь, приблизился к машине. Он натянул на руки грязные шёлковые перчатки, а нос закрыл платком, смоченным одеколоном, чтобы не чувствовать запаха бензина.
Приготовившись таким образом к работе, Кривпоч свободной рукой потрогал все три колеса по очереди, потом вытянул шею, прищурил один глаз и заглянул в мотор. Но так как в моторе он не понимал ровным счётом ничего, то стал с учёным видом мэкать, хмыкать, экать и мдакать.
