– Зато, моя газель, – бек впился в ее губы жадным поцелуем, – никто не угрожает твоим будущим детям. Нарожай мне много детей…
Не сразу, но до Суюм дошло. Пока им, ее детям, ничего не угрожает. Пока они еще не родились. Пока они еще не выросли. Пока жив их отец – Махмед-бек. А после его смерти начнется новая кровавая резня.
– А после твоей смерти они вырежут друг друга, – тоскливо кинула она убийственные слова – приговор.
В ответ бек промолчал, покатал желваками. Пока они живы, многое им подвластно. Но будущее не в их власти. На потускневшем лице мужа Суюм, как по написанному, прочитала предначертанное ее детям.
Будто воочию, она увидела, как на ее глазах, рано постаревших от пролитых горьких слез, подросшие дети начнут насмерть бороться за наследство, доставшееся им от ушедшего в мир иной отца.
Победит в ожесточенной схватке самый сильнейший, хитрейший и подлейший. Такой, каким был их отец. Не приведи Аллах, дожить ей до страшных дней, увидеть кровавый кошмар своими очами…
– Скажи, Махмед, – тихо, почти не дыша, спросила она, – отчего умерла твоя последняя жена?
Застигнутый врасплох ее неожиданным вопросом, бек нахмурился, недовольно засопел. Про ту историю он не любил вспоминать.
– Моя газель, – глухо произнес муж, – терпение мое не безгранично!
Опрокинув в себя чашу вина, Махмед-бек посмотрел на свою жену страшными, ничего не видящими глазами. Его взгляд застыл. Он снова мысленно вернулся в те страшные дни.
Много лет минуло с той поры, когда он со своим войском навалился на соседнее племя барситов. Но он все помнил до самых мельчайших подробностей, словно еще вчера он собрал все свои разбойничьи шайки, направил их в грабительский поход.
– Каждый вой получит свою долю! – пообещал он.
И бек выполнил данное им слово, щедро наградил он своих воинов. После того, как они подло напали и пожгли почти весь город, по его приказу убили предводителя, вырезали всю его семью, жен, детей.
Долго длилась осада. Не день и не два…
Ожесточенным штурмом приходилось брать высокую крепостную стену, методично выбивать защитников из каждой башни, шаг за шагом упорно продвигаться к самому последнему укреплению барситов, где засели вождь племени и его ближайшие соратники.
– Собаке – собачья смерть! – бек нанес удар страшной силы.
Рухнул наземь перерубленный надвое старший сын вождя, и Махмед рванул на себя дубовую дверь в небольшую светлицу. В ней он нашел забившуюся в уголочек юную девушку-красавицу, единственную дочку предводителя барситов. Одного мгновения хватило татю.
Понял бек, что если он женится на девке, все эти земли по праву перейдут к нему. Он станет их законным властелином…
– Беру тебя в жены! – громоподобно рявкнул бек, одним движением могучей руки разрывая тонкую материю.
Обнажились толком не сформировавшиеся юные девчоночьи грудки. Нежная кожа моментально покрылась пупырышками. Два острых соска скукожились от леденящего холода, принесенного с собой загулявшим по башне студеным ветерком – немым свидетелем насилия.
– Нет! Нет! – раздался, ударился в каменные стены, дрожа, забился в высоких потолках отчаянный вопль-крик тринадцатилетней девочки, с которой сорвали всю одежду, которую повали на холодный пол в двух шагах от окровавленного тела ее бездыханного брата.
Разгоряченный битвой насильник даже не обратил своего внимания на полный безысходности вопль несчастной жертвы, отец которой и два ее брата лежали за стенкой, и тела их еще не успели остыть.
