Вас он почитает. Вас награждает богатыми дарами, отдает вам долю в добыче, за которую вы даже не сражались. А нас он только угнетает и отнимает у нас нашу собственность. Как ты думаешь, разве все это не возбуждает ненависть и зависть?
Разглаживая седую бороду, Ардарих тяжело вздохнул:
– Конечно, это неизбежно. Для того чтобы управлять такой огромной державой, порой приходится действовать и поступать не всегда праведно.
– И он поступает грубо, – с горячностью продолжил король ругов, – с той целью, чтобы довести нас до отчаяния и восстания.
– Чтобы вернее уничтожить вас, – печально подтвердил Ардарих. – Чем слабее мы все станем, тем легче держать нас всех в узде…
– К этому хунн еще добавляет оскорбления и позор. Так, в придачу к ежегодной дани тюрингов он потребовал прибавку из трехсот девушек… И все эти юные девы непременно изопьют всю чашу позора, розданные в наложницы знатным хуннам и приближенным Аттилы.
– Я убью его! – глаза молодого Дагхара налились кровью.
– Т-с-с-с… И так на нас уже стали обращать внимание пирующие с соседних столов.
– Не удастся, – Гервальт скептически пожал плечами. – Ты и близко не подойдешь к нему. Его хунны с ним повсюду и всегда окружают его тесной толпой, как пчелы улей в лесу. Каким бы отважным и умелым ни слыл бы выступивший против Аттилы, он сто раз успеет умереть от их длинных мечей и острых ножей.
– Надо выступить против него сообща…
– А храбрые тюринги согласны? – прищурившись, спросил Ардарих.
Вот и он решил прощупать почву для готовящегося заговора.
– Они согласны, – кивнул Визигаст, – я узнавал. Они в негодовании. Неужели все наши жертвы зря? Течение реки остановила масса трупов, и волны ее залили берега кровавым потоком.
– Все до сих пор стоит перед моими глазами, – выдавил из себя стон Ардарих. – Двенадцать тысяч гепидов легли на поле битвы…
Король стиснул зубы. Погибли их самые лучшие отряды, брошенные неумолимой рукой верховного вождя хуннов в самое пекло сражения. Не скоро его обескровленное войско сможет обрести прежнюю силу…
– И после всего этого мы должны отступить?
– Мы своей кровью залили все поля…
– Пока не все! – буркнул Визигаст. – Его намерение на следующую весну гибельнее всех прежних. Он уже отдал приказ созвать все свои народы, а их несколько сот, из обеих частей света.
– Кому на этот раз грозит беда? – спросил Гервальт. – Востоку?
– Или, – усмехнулся Дагхар, – или Западу?
Заговорщикам хотелось знать, куда на сей раз обратит Аттила свой меч, не знающий пощады. На Константинополь или на Рим?
– Скорее, что обоим, – заключил Ардарих. – Не в первый раз Аттила воюет со всеми и сразу…
– Кому бы ни было, – продолжил король ругов, – но он будет в шесть раз сильнее, чем был. Надо остановить его. Иначе он поработит весь мир.
– Мы не сможем! – прошептал, испуганно озираясь, алеман. – Если бы он был так же смертен, как и мы, и если бы его можно было обуздать, как и других людей. Но он злой дух! Он – порождение ада! Так говорят между собой наши жрецы. Ни копье, ни меч, ни другое оружие не могут его поранить и убить его. Я сам видел это. Я был рядом с ним в Галлии. Я упал, как сотни и тысячи падали под тучами стрел и копий. Он же стоял прямо и неподвижно. Он стоял и смеялся! Я видел, как римские стрелы, подобно соломинкам, отскакивали от его плаща. Аттила – не человек! – алеман замолчал и порывисто закрыл лицо руками.
Нагнувшись, сообщники поспешили прикрыть своего расстроенного товарища. Ибо на них обратились пристальные взоры.
