– Что я, не понимаю?
Людофоб поднял дрожащую руку, поднес ее к затылку Вика, закрыл глаза и даже не ударил, а только слегка прикоснулся. Но тут же отскочил, упал на землю и закричал:
– А теперь бейте меня! Убивайте!
– Никто вас не будет бить и убивать, – успокоил его Вик. – Вставайте и пойдем дальше.
Людофоб медленно встал, недоверчиво глядя на братьев.
И вдруг улыбнулся:
– А это было неплохо! Мне в самом деле немного полегче! Что ж, пойдемте!
И он уверенно открыл первую попавшуюся дверь.
Но братьев при этом все-таки пропустил вперед.
Они оказались в огромной комнате. Можно даже сказать в цеху, настолько она была большая. Но в цеху стоят станки, а здесь были обычные столы, разделенные невысокими перегородками, поверх которых торчали макушки людей. Все эти люди сидели за компьютерами и напряженно работали. Между секциями муравьиными ручейками сновали другие люди, разнося трудящимся какие-то бумаги и унося от них другие. Эти бумаги стекались в застекленные кабинеты, расположенные равномерно по всему пространству помещения, а из них в свою очередь попадали в центральный кабинет, самый большой и не застекленный, а из чего-то непрозрачного, но, впрочем, даже на вид непрочного. Что-то вроде фанеры.
Еще тут везде были часы, на стенах по всему периметру, с равными промежутками, над каждым столом, расположенные так, чтобы каждый сотрудник видел свой циферблат, и все эти часы стучали, именно стучали, а не тикали, будто единый огромный механизм, что опять-таки делало помещение похожим на цех, только что здесь производили? Время?
Никто из присутствующих не обратил внимания на Ника, Вика и Людофоба.
Только один, совсем молоденький сотрудник, мимо которого они проходили, шмыгнул глазами их в сторону, но тут же спохватился, покраснел, быстро оглядел окружающих – не заметил ли кто его проступка, с ужасом посмотрел на свои часы и с удвоенным рвением погрузился в работу, щелкая по клавишам компьютера и уставившись в монитор. При этом он шевелил губами, помогая себе печатать какой-то текст.
– Ничего себе, – сказал Ник. – Я такого никогда не видел.
– А над чем они работают? – спросил Вик Людофоба.
– Это неважно.
– Но они здоровые?
– Больные, конечно. Тут нет здоровых.
– А чем они больны?
– Доктор Страхов называет их бояне.
– Баяны? – не расслышал Ник.
– Бо-я-не! – по слогам повторил Людофоб. Он сказал это слишком громко – все, кто находились поблизости съежились и пригнулись. Людофоб продолжил объяснять шепотом: – Бояне – то есть те, кто БОЯтся НЕ успеть, не угодить, не сделать.
– Чего не сделать? – не понимал Ник.
– Чего-нибудь, что им велено.
– Придурки, – хмыкнул Ник.
Это замечание задело Людофоба. Бояне, хоть и больные, были его соотечественниками в этой подземной стране, и он решил за них вступиться.
– Ты сам из таких, – сухо сказал он Нику.
– Я?!
– Конечно. Вот, например, ты учишь уроки. Допустим, по географии.
Пример Нику не понравился.
– Я ее не очень люблю, – сказал он. – У нас по географии такая фашистка – заставляет наизусть учить, когда что открыли. Какая разница, открыли и открыли. Я еще понимаю про климат. Хотя тоже – зачем? Надо будет куда-то поехать или полететь, в Интернете посмотрю, какой там климат и какая погода, вот и все!
– Но ты все-таки учишь? – с многозначительной улыбкой спросил Людофоб. – Даже про какую-нибудь Антарктиду, куда уж ты точно никогда не полетишь. Зачем?
