– В какую войну?!
– В Отечественную.
Даниил сел на кучу картофельной ботвы и опёрся на лопату.
– Погоди, баба Дуся, переварить надо. То есть на самом деле никакого племянника у тебя не было?
– Был. Георгий в сорок третьем на три дня приезжал. Он как раз в начале сорок четвёртого и родился. Если бы выжил, был бы примерно твой ровесник.
– Ладно, а приехал я сюда на чём?
– Как на чём?! На попутке. Здесь, за лесом, дорога…
Дан обалдело захлопал глазами.
– Раз можно приехать, значит, можно и уехать? Если я сейчас выйду на ту дорогу, поймаю попутку, то докуда смогу доехать?
– Вот уехать пока ни у кого не получилось.
– Почему?
– А нет попуток-то. Если ты уехать задумал – хоть неделю сиди.
– А если пешком?
– Николай вон с того дома – видишь, крыша шифером покрыта – дольше всех ходил. Через десять дней вернулся. Потом пил две недели.
– Тут запьёшь…
– Ты сходи, развейся. Я копаную картошку сама выберу, а остатняя пусть ещё постоит: дождей вроде нет, и ботва не вся посохла.
– А куда тут сходить-то можно?
– Вон, видишь, по той стороне окна зелёные – это магазин. Пелагея туда пошла, значит, о тебе уже весь посёлок знает. Сразу за магазином – пивная. Там мужики сидят, ну и бабы некоторые. Это у нас и клуб, и сельсовет, и…
Баба Дуся хотела сказать что-то ещё, но внезапно запнулась и только махнула рукой.
– Значит, у вас тут и пивная есть!..
Наличие пивной почему-то произвело на молодого человека сильное впечатление.
– У нас тут, Даня, всё есть. Всё как у людей. Или почти всё. Даже библиотека есть: через дом от пивной. Правда, туда мало кто ходит.
Даниил снял кепку, вытер пот со лба и пошёл переодеваться.
* * *
В помещении пивной стояли тяжёлые деревянные столы на четверых и шестерых. Сейчас внутри было десять посетителей: в центре устроилась уже весёлая компания из четырёх мужчин среднего возраста и женщины «под тридцать»; слева у стены разместились трое тихих пенсионеров – любителей пива; а в правом дальнем углу сидел одинокий мужик с всклокоченной шевелюрой и криво подстриженной бородой.
За стойкой восседала классическая буфетчица – женщина кустодиевских форм с ярким румянцем на щеках, в красной, крупной вязки безрукавке, надетой на белую блузку.
– Эй, племянник, давай к нам, – сделал приглашающий жест худощавый, спортивного сложения мужчина, сидящий за центральным столом. Тёмные волосы и тёмные же глубоко посаженные глаза выдавали в нём примесь южной крови; а линии скул и подбородка говорили скорее о непростом характере, чем о твёрдой жизненной позиции.
– Николай, – сказал он, подавая руку вошедшему.
Дан едва удержался от вопроса: уж не тот ли самый, что дольше других блуждал по лесу, а потом пил две недели?
– Это Алексей, Роман, Илья, – представил он остальных мужчин.
Даниил мысленно приписал каждому из них какую-то деталь, чтобы было проще запомнить: Алексей – крупная ладонь, сильное мягкое рукопожатие; Роман – улыбчивый, в кричаще-пёстрой рубахе; Илья – с плечами и ушами борца.
– Ну а это – Карина, – женщина протянула Дану тонкую руку с длинными пальцами и свежим маникюром, который в сочетании с приталенной юбкой и лёгкой курткой явно индивидуального кроя совсем не вязался с общей атмосферой пивной.
– Марина, – обратился Николай к женщине за стойкой, – нам бы по пятьдесят для разгона, за знакомство.
– Ага, а потом мне Фомич опять кишки на палочку мотать будет? Спасибо! Да ты уже и так разогнался.
