Позвонил в двери, и они почти сразу распахнулись. На пороге стояла она. Бледная, с тёмными кругами под опухшими от слёз глазами. Сзади маячила какая-то брюнетка. При виде меня Алевтина изменилась в лице. Секунду назад на нём была надежа и ожидание. А теперь она смотрела с такой неприязнью, что это буквально физически ощущалось.
- Я хотел поговорить. Когда узнал, что случилось, сразу приехал… - я что-то бормотал под этим её взглядом и не находил нормальных слов.
Почему-то иначе представлял эту нашу встречу.
- Это вы сделали! – процедила вдруг она. - Он из-за вас пропал! Подстроили всё, а теперь хотите казаться благородным! Как же я вас ненавижу!
Не верила, что я искренне хочу помочь. И не поверит, хоть из кожи вон лезь.
14. Глава 14 Алевтина
Не знаю, может быть, его появление послужило катализатором. Но у меня случилась истерика. Я рыдала и не могла никак заставить себя остановиться. Зажмурилась, сжалась в комок, раскачивалась, как безумная. Со стороны это определённо походило на сумасшествие, но тогда мне было всё равно. Когда кто-то заключил меня в объятиях и прижал к себе, я не думала о том, кто это. Вообще ни о чём не думала. Из меня наружу рвалось всё накопленное за долгое время горе. Вжавшись лбом в его грудь у самой шеи, я ревела белугой, а он мне что-то говорил. Я не могла разобрать слова из-за собственного плача, слышала только «найдём, обязательно найдём»...
Потом кто-то сказал, что мне нужна скорая. Женский голос. Тогда я не понимала, что это Люда. Я не могла уже плакать, а скорее мычала и крупно вздрагивала. И сама прижималась к нему, инстинктивно ища защиты. Плохо помню, что происходило дальше. Мне дали воды, но я с трудом делала глотки, больше захлёбываясь, чем глотая. Были врачи, мне что-то кололи. И постепенно пришёл покой. Я просто замолчала, и некоторое время лежала на его груди, как через вату слушая тихий голос и стук сердца. Ощущала близость его тела, сильные руки, обнимающие меня, мерное вздымание грудной клетки, дыхание. И при этом чувствовала странный покой, а одновременно с ним острое волнение, разбегавшееся по всему телу мурашками, как бывает от удовольствия. Подобного я не испытывала… пожалуй, никогда. Потом все звуки исчезли, и я провалилась в глубокий долгий сон без сновидений.
Не знаю, сколько прошло, но когда очнулась, был день и рядом никого. Сил подняться не было. Как и мыслей. А те, что были, мешались с туманом в голове. С густой пеленой, в которой я будто плыла. Ощущение необычное. Будто ты под водой, но можешь дышать. В таком измотанном состоянии я не могла нормально соображать. Все чувства притупились то ли от успокоительных, то ли от перманентной усталости, которая не проходила даже со сном. Я молча лежала и слушала тишину. Пока не уловила какие-то едва различимые звуки из кухни. Кто-то легонько цокал посудой.
- Мне на работу пора, так что придётся вас покинуть, - услышала я голос Ярославцева.
- А что, без вас там совсем никак? – теперь говорила Люда.
- Совсем никак.
- Да ладно. Ну что там у вас за работа? Бабкины побрякушки продавать? Продавец сидит и продаёт, а вы потом только денежки, им заработанные, считаете.
Людка в своём репертуаре!
- Это же не на заводе пахать! – добавила она.
- Вот только не рассказывайте мне про завод. Я знаю, каково там пахать.
- Вы? Работали, что ли?
- Всё вам расскажи.
- Не начальником, часом?
