Наумов схватил меня за руку, и я поморщилась от боли в плече. Чувствительность возвращалась. Ненадолго её хватило, хотя при моём третьем ранге рассчитывать на большее не стоило.
– Ты правда думаешь, что мне нравится быть здесь и терпеть боль от ран, едва стоять на ногах от усталости и выслушивать невнятные обвинения? – спросила я у него.
Знал бы он, чего мне стоил сам факт того, что я убиваю. Да, не своими руками… но ведь убиваю. Магия позволяет бороться с запретами предков и обетами Всевидящему, но рано или поздно я отрублю голову очередной напавшей на меня твари. И тогда на моей душе снова появится клеймо убийцы.
Забавно, что стрелы и пращи не клеймят душу. Считается, что они выпущены не рукой, а орудием. А вот копья и мечи – да. Даже мои выращенные хлысты были порождением магии, а не полноценным оружием, выкованным рукой человека.
– Нам тоже не хочется находиться здесь, – Алексей сжал челюсти и раздул ноздри. В полумраке его лицо со шрамами казалось зловещим. – Мы набросились на тебя, потому что… потому что нам стыдно, – он ударил кулаком по стене и выругался. – Да, стыдно! Мелкая девчонка утёрла нос мужчинам. А ведь каждый из нас уже побывал в бою, даже Тарас Чебуков. Ты знаешь его историю?
– Избавь меня от жалостливых речей и самобичевания, – попросила я его.
– На имение Чебуковых напали. Объявили войну, когда Старшие рода отсутствовали почти в полном составе, – начал рассказывать Наумов, даже не услышав меня. – Он потерял мать, младшую сестру и поместье. На пепелище нашли только Тараса, старого конюха и трупы. Врагов он не сумел убить, но выжил. А потом отправился с отцом на войну против Березиных. Ему было тринадцать, когда он пошёл воевать.
– Зачем ты мне это рассказываешь?
– Я пытаюсь объяснить тебе, что мы сдались. Все мы… А ты попёрла в разлом, будто для тебя это привычное дело.
Наумов понизил голос и успокоился. Теперь он говорил обречённо.
– Ты хоть знаешь, сколько раз обученные военные входили в разломы, а потом просто выходили живыми? – с вызовом спросил он. – За шестьдесят лет с начала появления разломов мы смогли закрыть всего пару сотен. И под «мы» я подразумеваю не Империю, а всё человечество, все страны и континенты.
– Я поняла, – кивнула я своим мыслям. – Я малолетняя идиотка, сунувшаяся туда, куда взрослые дяди боятся ходить. Дальше что?
– Мы хотим попробовать… мы хотим закрыть этот разлом, чтобы нас смогли вытащить снаружи. Пока в купол бьют молнии, его не распечатать. Ты сама знаешь, на что способна концентрированная разломная энергия, – он облизал губы и резко выдохнул. – Ярина, прошу тебя, давай сделаем это вместе. Как тогда в пещерах.
– В тот раз нам повезло, – нехотя призналась я. – Сейчас… будет не так просто.
– Тогда умрём, сражаясь плечом к плечу. Таков путь воина, – теперь уже пафосно заявил он. Решил доказать другим и самому себе, что он весь из себя сильный и смелый?
– Я не воин, Алексей, – устало сказала я, шумно выдохнув. – Не воин… я не хочу. Не хочу сражаться, не хочу видеть кровь, залечивать раны и отвечать на тупые вопросы.
– Обещаю тебе: если мы выйдем отсюда живыми, я сделаю всё что в моих силах, чтобы тебя не трогали и не спрашивали об этом разломе. Мой отец отправил роду Войтовых брачный договор. Статус невесты защитит тебя от допросов и домыслов.
– Знаешь, пойдём убьём пару десятков тварей. Что-то настроение у меня такое… боевое.
