При взгляде на него Лэр вдруг почувствовала то же, что ранее рядом с вампиром: пульс ускорился, сердце учащенно забилось, раскачивая ее, словно маятник, – и ей вдруг представилось, как она целует Уфира – и было это так сладко, что отрываться совсем не хотелось. Внезапно она осознала, что глаза у нее зажмурены, а открыв их, увидела, что и в самом деле целуется с Уфиром. Слегка опешив, она попыталась залепить ему пощечину, но вышло это почти бессильно. Тот будто ничего и не почувствовал и только с еще большей силой впился в ее губы, крепче обвив плечи и талию. Голова демоницы закружилась сильнее, и ей даже начало казаться, что она сходит с ума: отчего-то вдруг захотелось большего, нежели просто поцелуй.
– Давай лучше поговорим о том, что я мог бы вырвать тебя из лап Асмодея, – лишь на мгновение оторвавшись, судорожно вздыхая, произнес он и снова впился в такие манящие пухлые губки.
Сознание Лэр было сейчас так затуманено сладостной истомой, что она не разобрала и половины из предложенного, лишь обрывки фраз: «Я… вырвать из лап Асмодея». Дар говорил то же самое. Вспомнив вампира и его страсть, демоница будто очнулась: открыла глаза и, с враждебностью взглянув на Уфира, все же ударила. Раздался звонкий звук шлепка – и теперь будто проснулся сам Уфир, он обалдело взглянул на нее, прижав ладонь к щеке.
– Ты… я верила тебе… – задыхаясь, возмутилась герцогиня.
– Я тебя обидел этим? – искренне удивился он.
– Ты пытался соблазнить меня, – пошла на абордаж демоница.
– Вовсе нет, – соврал тот, все еще держась за щеку и удивленно взирая на девушку.
– Пожалуй, я пойду, – Лэр спустилась со стола.
Увидев, что она всерьез собралась уходить, Уфир поймал ее за руку и заставил остановиться:
– Прости меня, Илэриас, я просто сам не свой.
Она обернулась и подняла на него глаза. Он смотрел так искренне, что ей сделалось жаль и захотелось ему поверить.
– Друзья не должны так делать, – укорила она.
Уфир хотел поспорить с ней, но силой воли заставил себя промолчать. Вместо этого он ответил, стиснув зубы:
– Впредь я постараюсь сдерживать себя. Но мне очень сложно делать это рядом с тобой, Илэриас. Прости, – он опять попытался дотронуться до ее щеки, но в этот раз демоница вздрогнула и отшатнулась. – Прости… – видя это, еще раз попросил он.
– Как будет готова сыворотка для меня, дашь знать. Мне пора, – она убрала его руку и направилась к двери.
Но неудовлетворенный исходом разговора и разозлившийся Уфир снова схватил ее за руку, резко притянув к себе, прижался грудью к спине демоницы – крепко обнял за плечи и с жаром прошептал в самое ухо:
– Тогда подскажи, что мне сделать, чтобы так сильно не влекло к тебе?
Демоница замерла в его объятиях, словно обдумывала ответ. Она догадалась, что ее новый друг вполне мог применить чары обольщения, подобно тем, которые использовал Асмодей. И теперь не сомневалась, что то же самое в день концерта проделал с ней Абигор. Тогда с несвойственной ей суровостью она пообещала:
– Если это произойдет еще раз, я сделаю так, чтобы ты меня ненавидел. – Она отбросила его руку и, сделав пару шагов, растворилась перед дверью.
Уфир же остался стоять, изумленно глядя ей вслед.
…
Размышляя о том, что же происходит с ее телом, Лэр даже и не заметила, как оказалась у себя в покоях. Она взглянула на столик и кровать – все было убрано, и даже постель заправлена. Она мысленно поблагодарила Себастина, который в последнее время был таким чутким. И только это сделала, как тот робко заглянул в комнату, чуть приоткрыв дверь.
