– Выходит, количество душ оборотней не меняется, – подытожил Деон, беря плод инжира. – И в какой момент ваша богиня решила, что настала пора перестать плодить новые души?
Летисия замерла с надкушенным персиком у губ.
– Никогда об этом не думала, – призналась она.
– А как насчет полукровок? Они ведь тоже оборотни, пусть и наполовину? У них душа волка – или душа человека?
– Да чего ты пристал с дурацкими вопросами? – начала злиться волчица. – Или я похожа на богослова?
– Я слышал, что вы верите, будто душа Семирукой Богини воплощается в женщинах-волчицах, – сказал Ливиан. – Это наделяет вас способностью обращаться в разных животных. А порой и в людей.
– Вы сговорились, да? Может, заодно напомнишь о том, что я не совсем…
– Он имеет в виду, что в каком-то смысле этих слов ты тоже богиня, – пришел брату на помощь Деон. – И команда у нас подобралась что надо. Ах, Фелот. – Он поднял глаза к чистому голубому небу. – Помню те дни, когда гулял по его улицам, веселился на праздниках, приходя на площадь возле дворца патриция, пил вино из храма жриц Великой Богини и любил самых красивых…
Ливиан театрально покашлял.
– Не заходи в своих фантазиях слишком далеко, братец. Я бывал на пирах в честь полной луны, но не припомню, чтобы ты принимал участие в тамошних оргиях. Чаще всего сидел в стороне с кубком и наблюдал за весельем со стороны, тоскуя по утраченной любви.
– О, ну надо же, – в тон ему ответил бог-следопыт. – И как ты успевал смотреть по сторонам при учете того, что пара-тройка жриц доставляла тебе удовольствие одновременно?
– Я переживал за тебя, только и всего. Хотел, чтобы ты перестал терзаться грустными мыслями и хотя бы разок оторвался на полную катушку. Черт, да иногда я сам чуть ли не силком тащил тебя с собой. А ты соглашался, но лишь потому, что хотел до полусмерти упиться вином и заткнуть проклятый голос. Ты всегда был странным парнем, Деон. Женщины бегали за тобой толпами, но ты ничего не замечал. Знаешь, что? Я думаю, что дело не в Царсине. Ты просто хотел пострадать. Страдания возвышают и придают твоему образу благородства.
– Мы всегда говорили на разных языках, Ливиан. И за две тысячи лет ничего не изменилось.
– Вот, снова драма. Твоя любовь к драме – одна из причин того, почему у вас с Царсиной так ничего и не вышло. Женщины – создания понятные и простые, брат. Нужно помнить о главном: они говорят одно, а думают совсем другое. Если женщина говорит о романтике, на самом деле она хочет, чтобы ты вел себя как…
Деон швырнул в корзину нетронутый плод инжира и встал.
– Ну хватит. Мое терпение лопнуло, я не собираюсь это слушать. Поищу единорогов, лунные ягоды или что-нибудь еще. В одиночестве. Оставляю голубков ворковать наедине. На случай, если вы оба хотите романтики.
Мягкие нежно-зеленые лианы, реагируя на изменившееся настроение путника, разошлись, как занавес, и так же тихо опустились за его спиной, скрывая прохладный грот от чужих глаз. Оглядевшись, бог-следопыт сел на траву, а потом лег на спину и замер, изучая гирлянды цветов под «потолком» своего убежища. Черные, красные, розовые, желтые, крапчатые, они обвивались стеблями вокруг стволов древних деревьев. На мясистых темно-зеленых листьях подрагивали капельки влаги, гладкие, как шелк, корни почти слились с корой. Орхидеи, запоздало вспомнил Деон, вот как они называются. Тропические цветы, не способные добывать пропитание самостоятельно, и паразитирующие на других растениях. Очень похоже на богов. Да и на других иных темных созданий. Они не могут существовать сами по себе и вынуждены подпитываться от чужой веры.
