– Не, на асфальт выехал, и всё, дальше нет. Но по пути ничего не нашли, никуда он не вмазался, ничего не уронил, ничего там нет.
Работа шла дальше, Кирилл сфоткал гильзу и те следы протекторов, которые нам удалось найти в грязи, приговаривая Толику:
– Я тебе говорю, Толян, – он щёлкнул землю со вспышкой, – лучше плёнки ничего не придумали для снимков.
– А я читал в журнале, японцы придумали фотики, чтобы сфоткать, и потом на компьютере сразу смотреть можно было. Цифровые, так называется. Ну, без пленки и фотобумаги.
– А у тебя компьютер-то есть, смотреть на нём? – криминалист усмехнулся. – Не, Толян, бесполезная эта придумка, только чтобы деньги из людей выколачивать. Они еще и датчик на ширинки ставят брючные, типа, пищит, если не застегнул. Но ерунда все это, датчики и цифровые фотокамеры.
– В городе сейчас весело, – тем временем сказала подошедшая ко мне Ирина. – Взорвали Кросса, Дима туда поехал.
– Насмерть? – удивился я.
– Нет, машину только, без трупов обошлось. Только у охранника ожоги. Весело, – совсем без веселья добавила она. – И ещё до кучи – это, – Ирина показала на труп.
– Ага, как только ОМОН с генералом уехали, так сразу началось, будто ждали.
Я ей подмигнул, Ирина улыбнулась и развела руками, мол, работа, и принялась писать протокол осмотра места происшествия. Я отошёл, проверил собаку, но, кажется, Толику она понравилась, да и Герда не против была подружиться с кем-то. Наверняка Коренев думал, что и правда будет клеить девок с её помощью. Я хотел отойти, спросить у судмедов, что там, но, услышав дальнейший разговор Толи с криминалистом, остался.
– Так к деду её уведи, – советовал ему Кирилл. – Он же у тебя, ты говорил, на войне сапёром был, собака у него была. Вот и привычно уже.
– Да, была, как в фильме том, разминировали с ней, – Толя погладил овчарку, и та лизнула ему руку, потом уткнулась ему в бедро. – Рассказывал. Так вот, он же всё боится, что я у него квартиру отберу, решил её продавать, скоро покупатели придут смотреть.
– У него же район хреновый. Кому он там что продаст?
– Район-то хреновый, а квартира-то козырная, двушка, сталинка. Там потолки – во, – Толя вытянулся и поднял руку вверх. – Я-то под метр восемьдесят пять, и даже в прыжке не достану, высоченные. А кухня какая просторная! Такую с руками оторвут.
– Уже продаёт? – тут же спросил я. – Не через риелторов же?
– Ты чё, Паха? Я деду всю плешь проел, чтобы не связывался с ними. Рассказал ему, что тут творилось, он теперь как это слово слышит, за ружьё хватается, – Толя засмеялся. – Не, тут я спокоен, не обманут.
– Хорошо, что ты следишь за этим.
Я собрался было уходить, но он добавил:
– Покупателей, говорит, нашли уже. Там участковый, говорит, приходил, знакомые его ищут квартиру в этом районе. Вот и сказал, что придут познакомиться. Вот втемяшилось на старости лет ему в деревню переезжать. Говорит, к земле хочу ближе быть, помирать так легче. Ага, уже двадцать годков помирает. Дай бог ему здоровья. Чтоб я столько пил – и не знал, с какого боку печень, ха!
А мне сразу в голову пришло, как отец рассказывал старую схему по отжиму квартир. Сначала был участковый и кто-то ещё, а потом бандиты, и если это была одна и та же банда, то сменили тактику или участников.
Может, совпадение, а может, и нет, да и маловероятно, что банда, у которой мы сидели на хвосте, так сразу решит возобновить деятельность, но упускать такую возможность их прижучить нельзя.
