Прорыв под Сталинградом - страница 15

Он вытащил большой носовой платок в серую клеточку, громко высморкался и задумчиво отер платком бороду.

– А что до целей, – продолжил Эндрихкайт, – сперва говорят: “Цель – уничтожить большевизм!”, а потом вдруг бац! И цель наша – “жизненное пространство”. Выясняется вдруг, что немецкий народ жить не может, если границы его пространства ближе Урала!

– Дух немецкий утвердится – целый мир оздоровится![7] – пафосным тоном вставил Фрёлих.

– Но если представить, уважаемый, что мир вовсе и не болен? Видите ль, доктор-то направляется туда, куда его зовут… Неужто, будь вы крестьянином или управляющим угодьями, вы хотели бы оказаться здесь? Иль, может, хотели бы быть лесником в этом нашпигованном партизанами лесу?

– Мы, балты, всегда были в авангарде культуры, – с особым усилием подчеркнул Фрёлих. – Если уж на что и годна Россия, то исключительно благодаря нам!

– И в благодарность за ваш, без сомненья, совершенно бескорыстный вклад они вас выставили, – расхохотался капитан. – Вот уж нет, дружочек, нет, не так все просто! И что Адольфу и самому от своей затеи было несколько не по себе, вы наверняка могли заметить по тому, как он нам до последней минуты лапшу на уши вешал со своей так называемой восточной кампанией! Каких только слухов не ходило – Сталин, видите ль, присоединился к Тройственному пакту! Молотов затеял национальную революцию и просит у нас парочку дивизий – так, в качестве дружеской поддержки! Русские открыли проход к Ирану, вот уже несколько недель наши эшелоны идут по Украине! И кто же распространял все эти небылицы? Самые что ни на есть серьезные люди – парторги, предводители штурмовых отрядов, железнодорожники! Племянница моя, Эмма, писала мне из Берлина, что ее бумажная фабрика получила от партии заказ на две тысячи красных флажков с советской звездой к приезду Сталина! От партии, именно что на настоящем бланке с настоящей печатью начальника окружного отдела пропаганды! Для чего вот это все? Да потому что, видите ль, было ясно, что никто добровольно в эту войну ввязываться не будет! Что грядет большой скандал!

– Не позволит ли господин капитан, – крайне официозно ответил Фрёлих, – мне в этом отношении придерживаться совершенно иного мнения? Но сейчас это, впрочем, неважно. Наш фюрер посчитал эту войну необходимой для того, чтобы раз и навсегда уничтожить большевистскую чуму, и мы должны продолжать вести ее до победного конца!

– Да вот только видите ль, дорогой господин зондерфюрер, – добродушно-насмешливо произнес Эндрихкайт, – тут мы с вами вновь пришли к единому мнению. Мы эту кашу заварили – нам ее и расхлебывать. Нет никаких сомнений, что мы эту войну должны выиграть, даже если для этого придется снять с себя последнюю рубашку. И я, в общем-то, верю даже, что мы придем к какому-то более или менее разумному мирному договору. Но могу вам сказать одно: сидел я всю жизнь себе тихо в своем лесу под Йоханнисбургом и о политике думать не думал. И, наверное, ошибался. Но вот когда вернемся домой, придется нам в некоторых местах аккуратненько подчистить… Ну, что вылупились? Подлейте-ка мне еще чашечку кофейку!

Он вытащил из кармана внушительные никелированные часы.

– Черт подери, – переполошился он, – мы тут с вами уже почти два часа языком чешем!

Кто-то хлопнул дверью, голоса в сенях зазвучали громче. Вошел обер-лейтенант Бройер. Вид у него был усталый и злой.