20 июня 2008 года, пятница.
Окрестности Инвергарри.
Саманта.
Машина едет по крутой и совершенно неудобной сельской дороге. Внутри нее все грохочет, на каждом углу наш старенький внедорожник темно-серого цвета подпрыгивает и сотрясается всем своим стальным телом. Дороги успели стать скользкими из-за проливного летнего шотландского дождя и под колеса часто попадаются различные ветки, оторвавшиеся от деревьев на сильном ветру. Их очень сложно разглядеть, чтобы объехать, из-за темного неба, опустившегося на шоссе.
Нас в машине двое. На водительском месте, вглядываясь в сгущающуюся темноту и завесу ливня, сидит Ник – мой напарник и по совместительству друг. Несмотря на то, что парень постоянно носит очки и ему часто приходится отвлекаться, чтобы их поправить, он неплохо управляет автомобилем. По крайней мере, я ему доверяю, потому что точно знаю, – он будет весьма осторожен на дороге, особенно, если я сижу на пассажирском кресле. Тем более, я больше предпочитаю машины меньших размеров, а по части внедорожников у нас специализируется Ник. Он всегда крепко держит руль своими тонкими пальцами и смотрит исключительно в лобовое стекло. В общем, отлично справляется с ролью водителя.
Мы едем по этой ужасной дороге и пытаемся заглушить раскаты грома, на полную мощность включив радио. Из колонок доносятся какие-то шипящие неясные звуки, но мы стараемся как-то угадать песни и подпевать в такт мелодии, что довольно сложно при данных обстоятельствах. Другие станции сейчас не доступны, выдавая лишь один треск, поэтому иного варианта у нас просто нет. Я изо всех сил стараюсь не обращать внимание на тряску в салоне и раздражающее шипение. Мне это удается с огромным трудом. Но вот вспыхивает молния, вслед за которой раздается новый, еще сильнее прежних, раскат грома, от чего стекла в машине дрожат и на какое-то время музыка (если эти звуки можно назвать музыкой) перестает играть. С новой силой принимается дождь, отбивая свой ритм, под который приходится подстраиваться всем вокруг. Создается ощущение, будто ливень понимает, что его не хотят слушать. Словно в отместку он идет еще сильнее и громче, заглушая всякие звуки, ведь дождь не признает иной музыки, кроме своей…
Вот тут-то нам становится не до шуток. Поерзав на своем месте и повернув выключатель радио, я решаюсь заговорить с другом:
─ Кхм… Слушай, Ник, ты точно знаешь, куда мы едем? – Я отрываю взгляд от дороги и смотрю на его орлиный профиль. Его мужественные черты лица говорят о том, что он старается все держать под контролем, но я чувствую, как он напряжен. Его глаза скользят по дороге, пытаясь найти хоть какой-нибудь указатель, но все тщетно. Он не отвечает на мой вопрос, поэтому я обдумываю, как предпринять новую попытку поговорить с ним, поправляя выбившуюся прядь моих медных, чуть волнистых волос. Я, конечно, не сильно рассчитываю втянуть его в разговор, но мне просто необходимо сейчас услышать живой голос и понять, что я не одинока среди разбушевавшейся стихии. – Ник? Так ты не просветишь меня, куда мы направляемся?
