– И там чечены?
– И там… И «шпоры» новенькие. Еще без номеров. Заметь, я не спрашиваю, почему русские, и особенно отставные офицеры спецназа, не ездят на таких машинах. Я не завистливый. Но мне не нравится, когда на моего «Гешу» смотрят косо и с ухмылками.
– Ладно, – улыбается Басаргин. – Ты что-нибудь придумал по поиску? А то мне уже звонил генерал Астахов. Подгоняет процесс мыслеобразования наших сотрудников.
– Пока у меня есть в голове только самая непосредственная версия. Деньги пришли в качестве оплаты за грядущие великие злодейские свершения. Что посоветует человеку психология? Готовый к проведению террористического акта человек не может быть уверен в завтрашнем дне. Не может, это категорично. И кому тогда нужны его деньги? Никому… И завтрашний террорист будет настроен на то, чтобы пожить хоть какое-то время красиво. Например, купить себе «летящую шпору». Два террориста – две «летящие шпоры»…
– Несерьезно, – качает головой Александр. – Не зацикливайся на «шпоре». Ищи что-нибудь более основательное.
– Купить дорогую квартиру… Это основательно? Буду спорить и доказывать, что это выпадает из психологического портрета частичного смертника.
– Мне не кажется бесспорным твой первоначальный посыл.
– А я тебе так расскажу. Из своей службы. Если предстояла серьезная командировка в район боевых действий, то аванс всегда хотелось пропить сразу и без остатка. Просто внутри все горело, а на «шпору» нам денег не хватало, да и «шпор» в те времена в Советском Союзе не видели. И самое большее, что могли мы тогда себе позволить – разгуляться во всю ширь. Потому что не знали, что с нами завтра будет… И аналогию я считаю возможной.
– Ладно. Посмотрим, что скажут другие…
– Думаю, что они увидят правомочность моей версии.
* * *
Басаргин смотрит сначала на наручные часы, поскольку Дым Дымыч Сохатый, как опытный специалист по всяким восточным штучкам, убедил всех в том, что настенных часов, олицетворяющих в восточной мудрости временность и непродолжительность бытия, в серьезном офисе быть не должно. И при не самой безопасной профессии работников антитеррористического бюро, часы могут олицетворять для кого-то из них серьезные неприятности со сроком пребывания в нынешнем воплощении. Из русских царей, прислушивающихся к голосам с Востока, только Александр Второй нарушил традицию, установив в своем кабинете часы. И это кончилось для него плачевно. С доводами спеца интерполовцы, как всякие люди, имеющие отношение к риску, слегка суеверные, согласились. И предпочли пользоваться часами наручными.
Александр цыкает и качает с осуждением головой. Потом бросает взгляд на телефон, ожидая обязательного звонка от генерала Астахова. Вскоре может прозвучать очередной вопрос из штаба «Альфы», но что на этот вопрос можно ответить…
– И где же сегодня наше народонаселение? – спрашивает из своего кресла «маленький капитан», замечая состояние своего прямого руководителя. – Мне весьма интересно выслушать мнение коллег по поводу моей небезынтересной мысли.
– Так вообще разве бывает – когда опаздывают на работу все сотрудники, кроме одного? – то ли Пулата, то ли сам себя сердито спрашивает Александр.
Уже первый час рабочего времени подходит к концу, а от сотрудников бюро нет никакого сообщения. Бывает, кто-то приболел, бывает, кто-то задерживается по семейным обстоятельствам, бывает, кто-то дела начинает, не заглядывая в офис… Но всегда предупреждают… Басаргин не понимает ситуацию, поскольку не знает за коллегами привычки долго спать и пренебрегать своими прямыми обязанностями.
