«Когда я прыгну, я стану пылинкой и никогда не упаду вниз», – подумал я.
Она, всегда веселая во дворе, здесь притихла и выглядела испуганно. Я никогда не видел ее такой.
Везде стояли бочки с песком и когда мы переходили из тени в свет, лопаты рядом с этими бочками покачивались, будто живые – взрослые готовились тушить немецкие зажигательные бомбы.
– Я не хочу идти дальше, я хочу вниз, – сказала она.
– Потерпи, – ответил я. – Осталось недолго.
Она заплакала.
Мы стояли возле слухового окна. Рамы были закрыты на замок, я поднял валявшийся кирпич и разбил стекла, подложил несколько кирпичей под ноги и вылез на крышу.
После трудностей с окном было очень легко идти по этой крыше, почти плоской, вокруг были только я и небо и небывалый восторг охватил меня. Я совсем забыл об этой девочке.
Дойдя до перил, я заглянул вниз, засмеялся и стал перелезать через перила. Я спешил прыгнуть, чтобы стать легким и танцующим, словно пылинка, в этом пустом и свободном мире и остаться таким навсегда. Но перила были слишком высокие для меня, и перелезть через них было трудно.
Наконец я перелез через эти перила и шагнул к краю. Мне оставалось еще три или четыре шага, и теперь я не спешил их сделать, чтобы насладиться этой минутой сполна.
Вдруг кто-то схватил меня сзади за штаны и поднял на воздух. Я полетел спиной вперед обратно через перила. Мои штаны разорвались, и я упал к ногам этого кого-то. Это был отец девочки.
Не видя людей долгое время, я уже забыл, как они выглядят, поэтому его вид показался мне странным и смехотворным – всклокоченные волосы и потный лоб и трясущиеся как будто от жадности руки.
Собственно говоря, этот рассказ лучше было бы закончить гораздо раньше, или может быть не писать его вовсе. Я только смею сказать, что эта пустота и небо вокруг меня были самым ярким воспоминанием во всей моей жизни, нескладной и, как я понимаю все больше и больше, во многом выдуманной неизвестно кем.
Нет сомнения, что Гитлер был сумасшедший с размахом. В Праге он организовал «Музей Истории Вымершего народа». По приказу Гитлера там собирались еврейские вещи, которые могли бы представлять интерес для будущих этнографов. Для России он приготовил другое впечатляющее зрелище – наводнение, которое сотрет Ленинград с лица земли. Под музыку Вагнера огромный город погрузится на дно морское и останется там навсегда, подобно затонувшим городам Атлантиды. Но сначала Гитлер должен был убить несколько миллионов жителей этого города. Для этого он окружил Ленинград своими войсками и прекратил поступление туда продовольствия. Так началась Ленинградская Блокада, которая продолжалась девятьсот дней.
В течение этих девятисот дней одни люди умирали от голода в любое время, а другие замерзали от холода зимой, и все они видели, как умирают их дети, и в конце концов смерть ожидалась ими как лучший друг. Я надеюсь, что в моих следующих жизнях я никогда не увижу ничего подобного. Я даже не знаю – разрешено ли кому-нибудь вспоминать такие вещи, но, в конце концов, прошлое есть не более чем прошлое, поэтому в этой книге есть несколько рассказов об этом.
В те дни наука старалась помогать людям. В Ленинграде была напечатана специальная книжечка «Как Прокормиться в Исключительных Условиях», но даже люди, которые не читали эту книгу, ели практически все.
Особым успехом пользовался столярный клей. Если вы долго кипятили его, он превращался в желе рвотного запаха и вкуса – как я мог бы сказать сегодня – но в ту пору он был съедобным, поэтому люди, находившие его, считались счастливчиками.
