Кое-какие отдалённые предположения мыслишки приходят на ум – опять же дурацкие киношные стереотипы, но ни за что конкретное зацепиться пока не могу.
Допив кофе, подхватываю неоткрытую бутылку с водой и отправляюсь к своему автомобилю. Ехать домой я сейчас не могу. Следуя жанру, там наверняка меня обязана поджидать засада. Логика преследователей проста: куда я денусь, попетляв по городу и даже сумев «оторваться» от погони, спрятавшись в придорожном кафе? Значит, и не стоит гонять жертвенного кролика по кругу – всё равно рано или поздно вернётся к себе в норку. Там его и можно взять тёпленьким.
Лишний раз пожалев, что у меня на боку теперь нет ставшего привычным пистолета, завожу машину и разворачиваюсь к выезду из города. При этом периодически поглядываю в зеркало заднего вида – нет ли погони. Но за мной всё чисто. Одно время ехал какой-то продуктовый фургон, но он скоро свернул на боковое ответвление дороги и исчез.
Ехать я сейчас мог только в одно место. Никаких иных вариантов у меня не было. К родственникам, живущим в других городах на Севере и в Центре страны, являться среди ночи не хотелось, да и не дело подставлять их, если мои преследователи всё-таки выслеживают меня. Мало ли какие у них людоедские планы!
В Израиле как-то не получается обзавестись близкими друзьями, если это только не те, с которыми ты начал дружить ещё на прежней родине. Вот и у меня есть тут всего один настоящий друг из прошлого, с которым мы хоть и не живём по соседству, да и приехал он сюда намного позже меня, но это ничего не меняет. Как мы дружили, так и продолжаем дружить.
Зовут моего друга Толиком, и был он на прежней родине полицейским. Правда, звёзд на своей службе простым районным участковым не хватал, но разве это важно было для меня? Дружба наша началась ещё в детском саду, потом продолжалась в школе, и даже в институт мы поступили один и тот же, хоть и на разные специальности. Видно, был он по жизни неудачником, ещё большим, чем я, потому что институт закончил не без помощи своей матери – известного в городе врача-терапевта, а потом, опять же с её помощью, устроился инженером на завод, где у него что-то не заладилось, и тогда он подался, не мудрствуя лукаво, на вольные хлеба в полицию. Вот, пожалуй, и вся его биография, гордиться в которой было особо нечем.
Звёздочки на погоны ему не сыпались, и, насколько помню, за десяток лет он сумел лишь один раз, и то по выслуге лет, перескочить из младших лейтенантов в лейтенанты, тем не менее, не унывал – на своей работе вёл довольно богемный, по милицейским понятиям, образ жизни, выпивал и куролесил, но всё ему сходило с рук, потому что и начальство у него было такое же. В киношных сериалах, вон, снимают каких-то идеальных целлулоидных ментов, которые взяток не берут, закон не преступают, к нарушителям и преступникам относятся именно так, как подобает относиться к преступникам. Или, наоборот, каких-то оборотней в погонах, нарушающих все без исключения принципы нормальных человеческих отношений, плюс к этому все до одного параграфы Уголовного кодекса. Толик не относился ни к тем и ни к другим – он был самым обыкновенным ментом со своими положительными и отрицательными качествами. За руку я его, конечно, не ловил, но деньги у него всегда водились, водка и коньяк лились рекой, да и со всякими тёмными личностями он, похоже, был накоротке. Не раз я замечал это, когда нам доводилось встречаться. Конечно же, это было не всегда приятно, но что тут поделаешь? Издержки профессии…
