– Это если он подаст в суд.
– Думаете, не подаст? – сказал Пул.
– Почти уверены, что нет, – сказала Энджи.
Пул взглянул на нас, поднял брови, посмотрел на напарника. Бруссард пожал плечами, и оба широко улыбнулись.
– Замечательно! – сказал Пул.
– Неужели Большой Дейв не попробовал вас очаровать? – спросил Бруссард.
– Пробовал, совсем почти очаровал, – буркнула Энджи.
Бруссард пожевал жвачку, выпрямился, не отрывая глаз от Энджи, будто оценивая ее возможности.
– А теперь серьезно, – сказал Пул, хотя, судя по голосу, можно было подумать, что он по-прежнему шутит. – Кто-нибудь из вас стрелял в баре?
– Нет, – сказал я.
Пул выставил руку и щелкнул пальцами.
Я вынул из-за ремня пистолет и отдал ему.
Он вынул из рукоятки обойму, отодвинул затвор, заглянул в патронник, убедился, что там ничего нет, понюхал отверстие ствола, удовлетворенно кивнул и вложил обойму мне в левую руку, а пистолет в правую.
Я убрал оружие в кобуру, а обойму сунул в карман пиджака.
– А разрешения у вас есть? – спросил Бруссард.
– В бумажниках, непросроченные, – сказала Энджи.
Пул и Бруссард ухмыльнулись, глядя друг на друга, потом уставились на нас. Мы достали разрешения и положили на капот. Пул мельком взглянул на них и вернул.
– Постоянных клиентов опрашивать будем, Пул?
Пул посмотрел на Бруссарда:
– Есть хочется.
– Я бы тоже поел, – кивнул тот.
Пул вопросительно взглянул на нас:
– Проголодались?
– Да не особенно.
– Ничего. Там, куда мы собрались, – сказал Пул, аккуратно беря меня под локоть, – жратва все равно омерзительная. Зато вода изумительная. Лучшая во всей округе. Прямо из-под крана.
* * *
«У Виктории» в Роксбери кормили просто превосходно. Ник Рафтопулос заказал свиные отбивные, Реми Бруссард – клубный сэндвич. Мы попросили кофе.
– Так вы ни к чему и не пришли? – спросила Энджи.
Пул обмакнул свинину в яблочный соус.
– По правде говоря, ни к чему.
Бруссард утер рот салфеткой.
– Нам не приходилось работать с делами, которые бы так долго оставались у всех на виду и при этом не закончились бы плохо.
– Думаете, Хелен не имеет отношения к делу? – спросил я.
– Сначала думали, имеет, – сказал Пул. – Была у меня гипотеза, что она продала ребенка или что наркодилер, которому она задолжала, похитил девочку.
– И что вас заставило отказаться от этой гипотезы?
Пул пожевал и подтолкнул локтем Бруссарда, прося ответить.
– Полиграф. Она прошла испытание. Кроме того, посмотрите на этого детектива, уплетающего свиные отбивные, посмотрите на меня. Нас нелегко обмануть, если мы работаем над кем-то вместе. Хелен врет, но, не поймите меня неправильно, не по поводу исчезновения дочери. Она действительно не знает, что случилось.
– А как насчет места, где она находилась в ночь исчезновения Аманды?
Сэндвич застыл в воздухе на полпути ко рту Реми.
– А что?
– Вы верите тому, что она рассказала журналистам? – спросила Энджи.
– А что, есть основания не верить? – спросил Пул и запустил вилку в яблочный соус.
– Большой Дейв рассказал совсем другую историю.
Пул откинулся на спинку стула и стряхнул с рук крошки.
– И какую же?
– Так вы поверили тому, что рассказала Хелен, или не поверили? – спросила Энджи.
– Поверили, но не совсем, – сказал Бруссард. – Полиграф показал, что она была с Дотти, но, возможно, не в ее квартире. Проверяли несколько раз, результат один и тот же.
– А где она была? – спросил Пул.
– По словам Дейва, в «Филмо».
Они переглянулись и снова посмотрели на нас.
