– Они же – геи, – улыбнулась Нина.
– Да, но ты же не лесбиянка.
Нина горячо поцеловала Макса, взяла сумку и, крикнув «Всем пока», взяла Платона под ручку и выкатила из «Сейфа».
Потом общение было грустным и каким-то бестолковым. Но когда все уставились в телевизор – по MTV транслировался клип Мадонны, в котором танцевали «Казаки», – Макс пододвинулся ближе к Лошади и тихо сказал:
– Через тридцать минут жду тебя в отеле Intercontinental. Номер 9-18. – И, попрощавшись со всеми, тоже ушел.
– Рыжая, – позвала Лошадь, – пойдем в солярий, а то мне эндорфинов не хватает.
– Всем пока. Увидимся, – поддержала Рыжая.
И они вдвоем направились к выходу.
– На сколько минут? – спросила девушка, работающая в солярии.
– Два раза по десять, – ответила Лошадь.
– Это как? – спросила Рыжая.
– Ну, сначала я на десять, потом – ты. А пока я в солярии, ты мне расскажешь ту историю про мужика, которому Макс денег дал и перед которым он до сих пор испытывает страх.
– А, этот… – вспомнила Рыжая. – Но это его история, я, наверное, не должна за него…
– Послушай, Рыжая, – перебила Лошадь. – Давай бартер: я тебе секрет большой раскрываю, а ты мне эту историю с Максом.
Лошадь расплатилась за солярий, и сотрудница пригласила их в кабинку. Когда они вошли, Лошадь как ни в чем не бывало стала раздеваться.
– Рыжая, ты в солярий в одежде ходишь? – улыбнулась она. – Да не стесняйся ты меня, что с тобой вообще такое?
– Да я и не стесняюсь. – Рыжая тоже стала раздеваться. – Лошадь…
– Что?
– Не будешь меня дурой считать? – скромно спросила Рыжая.
– Не буду, кроме того, ты – не дура.
– У меня татуировка, про которую ты думаешь, что она – конченая.
Лошадь улыбнулась:
– Бабочка на копчике?
– Ну да, вот смотри. – Рыжая повернулась. – Понимаешь, я ее очень давно сделала. До того, как все женское стадо ринулось себе такую татуху делать. Это они потом опошлили ее.
Лошадь посмотрела:
– Рыжая, не бери в голову. Татуха еще ни о чем не говорит. У тебя она неплохая. И подходит тебе.
– Спасибо. Я согласна, давай свой секрет, – улыбнулась Рыжая, явно предвкушая услышать что-то оригинальное от Лошади.
– Нина ушла с Платоном в клуб, а он, видимо, решил меня трахнуть. Через двадцать минут ждет в Intercontinental.
– Офиге-е-еть… – выдохнула Рыжая. – Вот козел.
– Тебе за себя обидно или за Нину? – спросила Лошадь.
– Да мне ни за кого не обидно, просто он – козел, вот и все.
– Ну и как там поживает твое искреннее достоевское сострадание к нему, про которое ты мне вчера рассказывала? Все еще готова бежать к нему по его команде?
– Лошадь, не дави. – Рыжая села на корточки, облокотившись о стенку.
Лошадь вошла в солярий и нажала кнопку «старт». Заиграла музыка, но она выключила ее и выглянула из кабинки.
– Рыжая, не мучай себя. Залезай давай сюда, здесь места хватит.
Рыжая посмотрела на Лошадь, обдумывая ее рассказ про Макса, махнула рукой и залезла в кабинку.
– Лошадь, и что, ты пойдешь к нему? – спросила она, надевая очки, защищающие глаза от ультрафиолета.
– А вот на это я тебе отвечу после твоего рассказа про мужика и Макса.
– Хорошо, значит, так… – Рыжая собралась с мыслями. – Пять лет назад Макс ехал на машине Нины и сбил какую-то бабу.
– Сбил насмерть?
– Да. Она в больнице умерла.
– Кошмар.
– Конечно, кошмар. Тогда такой кипеш был, потому что на машине у Нины депутатские номера ее отца. Номера быстро свинтили гаишники, но какой-то прохожий успел сфотографировать на телефон.
