Лошадь подняла камень, сняла измятый лист и расправила его. Посмотрев, ухмыльнулась.
– Что там? – тихо спросила Рыжая.
– Валентинка, – усмехнулась Лошадь и протянула бумагу Рыжей. – Сама не догадываешься?
Рыжая взяла листок. На нем тем же обычным Arial было написано «ЭКСПОЗИЦИЯ».
– Мне вот только интересно, – сказала Лошадь, откупоривая двадцатипятилетний виски Makkalen, – это мне послание или опять тебе?
– Мне тоже налей чистого, – тихо попросила Рыжая.
– Ты же на машине.
– Мне уже все равно и, вообще, страшно. Я же никому плохого не делала ничего, Лошадь, честно… Как в фильмах про маньяков.
– Я знаю, Рыжая, не ссакать. Все будет хорошо. Надо выяснить, что это за херня такая с «ЭКСПОЗИЦИЕЙ».
Зазвонил телефон Рыжей.
– Это Макс, – удивленно уставившись на экран, потом на Лошадь, сказала Рыжая.
– Так бери, чё тянешь. Только на динамик внешний переключи.
– Але, Макс, привет. – Рыжая, переключая телефон на громкую связь. – Чё ты?
– Рыжая, – не здороваясь, начал Макс. – Тебе что-нибудь слово «ЭКСПОЗИЦИЯ» говорит?
– Твою мать… – заскулила Рыжая и сползла на пол, опять в страхе поджав ноги под себя.
– Макс, привет, это Лошадь. Просто Рыжая у меня, и ей совсем поплохело. Не против, если я продолжу разговор?
– Ну здравствуй, Лошадь, – не смутившись и даже как-то по-родственному ответил Макс. – Как голова?
– Потом расскажу, нормально. Что там с «ЭКСПОЗИЦИЕЙ»?
– А что у вас?
– Разбитое стекло машины и «ЭКСПОЗИЦИЯ» на заднем сиденье у Рыжей, а у меня десять минут назад камень, обернутый в «ЭКСПОЗИЦИЮ», разбил окно гостиной. Что это?
– Не знаю пока. У нас тут то же у всех: у меня «ЭКСПОЗИЦИЯ» вырезана на капоте машины, у Нины зарезан Малкович…
– Кто это?
– Доберман, а под его лапу положен лист с «ЭКСПОЗИЦИЕЙ», у Вероники… словом, у всех наших из общества есть «ЭКСПОЗИЦИЯ».
– Жопа какая-то.
– И эта жопа началась, когда ты нарисовалась! – услышала Лошадь в трубке крик Нины.
– Так что через полтора часа все встречаемся в «Сейфе» и будем заново знакомиться, – продолжал Макс.
– Я бы на твоем месте не вздумала не прийти, – прокричала Нина, – мы мертвого трахнем!!!
– Я это уже поняла, – спокойно сказала Лошадь, глядя на испуганную Рыжую, – мы будем обязательно.
Лошадь закончила разговор, подошла к столику, взяла виски и, словно пила компот, сделала из горла семь глотков.
– Так, Рыжая, перестань ныть, садись и рассказывай про всех остальных ребят из сообщества. Надо подумать. – Лошадь залезла на подоконник.
– Про всех? Про кого теперь?
– Про Нину и Макса.
– Нина, значит, – напряглась Рыжая, начиная рассказ. – Нина… Ее в общество привел отец.
– А разве не Макс?
– Нет, Макс с ней был, когда уже слез, а она жестко сидела на коксе. Он ее не мог уговорить. Видно, что совсем конченая модель была.
– Я так и думала.
– Что думала?
– А что модель.
– Ну да. Она по миру много поездила, любимой моделью Yamamoto была даже какое-то время, пока во французском Playboy не стала playmate года. После этого он от нее отказался и на показы больше не брал.
– Ревновал?
– Ну не знаю я их личных отношений. Она говорила, что отцу на его день рождения сделала такой подарок – снялась голой.
– Прекрасный подарок.
– Наверное, не будь он послом во Франции.
– Ого, она крутая. Мне нравится.
– Как она может тебе нравиться после того, как отхерачила стулом? – искренне удивилась Рыжая.
– Я сама виновата – напросилась. Я чувствовала это. Не нужно было мне так себя вести.
