– Погоди, – схватил ее за руку Серега. – Никому не говори, что было. Поняла? Забудь!
– Да пошел ты, – слабо ответила Наташка и вышла в вечернюю прохладу. Пока шла до дома, все думала, думала…Нет, ничего уже не будет. Как бы раньше знать!!!
– Наташка, ты чего такая смурная? – отец курил на улице. – Иди со мной посиди.
Он обнял дочку и притянул к себе, обдавая запахом табака.
–Да ничего, – нехотя ответила Наташка. – Нормально все. Уезжать вот скоро…Неизвестное все. Страшновато.
– Ну что ж, жизнь, дочь, она такая, – ответил отец. – А учиться надо. В школе ты не хочешь, может, в училище понравится?
– Может, – согласилась Наташка.
– Айда-ка ужинать. Мать уж все накрыла, поди.
Наташке не хотелось есть. Ее тошнило от пережитого. Ей хотелось в баню, помыться. Смыть это липкое чувство с себя. На смену любви к Сереге пришла ненависть.
А через несколько дней кончился август. И две ученицы разъехались по общежитиям. Наташка познакомилась с соседками. Они все учились в одной группе. И потекла у Наташки уже другая жизнь. Утром до обеда учеба, потом в общежитии они готовили себе, ужинали, занимались домашними заданиями.
Неожиданно для себя Наташка увлеклась учебой. Учиться было легче, и ей нравилось. С соседками по комнате повезло. Вера Большакова из Михеевки – это еще дальше Наташкиной деревни, серьезная, училась хорошо, была в меру строгая, но справедливая. Маша Бородина, которую подселили к ним чуть позже – из соседнего города. Маша была противоположностью Веры – любила модно одеваться, ярко красилась, ко всему относилась с легкостью. Учиться ей не очень хотелось. Родители сплавили ее из города, чтобы она получила хоть какое-то образование и отстала от дурной компании. Маша говорила об этом, усмехаясь. Она очень много чего прошла в свои годы, все обо всем знала и не стеснялась просвещать новых подруг. В целом девочки сдружились.
На выходные Наташка с Олей ездили в деревню, как и договаривались раньше. Проводили выходные у родителей. Матери, конечно, было грустно. Дом опустел сразу без дочек. Да и часть забот, которые обычно она перекладывала на них, легла на ее плечи. Но такова жизнь. Ничего не поделаешь. Зато встречала дочек как королев – готовила что-то вкусное, ограждала от домашней работы, спали они от души. В общаге не было телевизора. И теперь Наташка допоздна засиживалась в зале посмотреть кино. Потом спала до обеда. Никто ничего не заставлял ее делать. Вот она жизнь! Красота! Конечно, она иногда думала о Сереге. Ненависть ушла, остался только какой-то больной отголосок внутри. Изредка она встречала его в деревне, с сестрой. Но вот уже больше месяца его не видела.
А в осенний призыв он ушел в армию. Оля ездила в деревню, чтобы проводить его. Она была официально названа невестой и обещала ждать и писать. Наташке тоже очень хотелось поехать, а вдруг бы он записку ей передал или тихонько сказал бы "Пиши мне".... Но она не смогла. Как назло, у нее случилось какое-то несварение желудка, и она все выходные провела в общежитии одна, курсируя между туалетом и койкой, валясь под одеялом. А уж как бы она в автобусе поехала? Ее бы наизнанку вывернуло. Наверное, желудок надорвала. Теперь ее часто подташнивало, и еда почему-то не приживалась в ней…
– Наташ, ты бы проверилась, – как-то за ужином, когда она очередной раз вернулась из туалета, сказала ей Маша.
– Ой, нет, я боюсь…Это внутрь желудка трубку глотать. Я слышала, – с ужасом сказала Наташка.
