Прощаю себе. В 2 тт. Том 2 - страница 96

В своем самолюбовании и самовосхвалении он может считать себя либеральным, тогда как другие видят в нем высокомерную, надменную снисходительность, которая является на деле опасной ловушкой. Он зорко следит за тем, чтобы никто из подчиненных не поднял головы и не стал лучше его. Но всегда находится такой смельчак, который тоже хочет быть лучше других и выпрямляет спину или, по крайней мере, перестает ее гнуть – и тогда кажущаяся снисходительность моментально оборачивается мстительной завистью, которая обладает неограниченной фантазией.

Так снисходительный отец – глава семьи – может превратиться в деспота, а нежная и заботливая мамуля – в вулкан, извергающий проклятия и ругательства. Так умный руководитель дружного коллектива может превратиться в безжалостного комиссара, который во имя общей цели решает всем прочистить мозги. Решает единовластно, не догадываясь предоставить другим право голоса. Он берет на себя право обижаться, если кто-то думает иначе.

Хорошо разбираясь в людях, он умело разжигает зависть у завистливого, чтобы унизить противника. Противником автоматически становится тот, кто смеет выразить свою волю. Чем сильнее желание быть лучше других, тем интеллигентнее реализуется цель. Если противник пострадал, то он выражает сочувствие, жалеет его и сокрушается, что вовремя не сумел принять меры предосторожности. Он считает, что никто не замечает за фасадом благовоспитанности лицемерия его пустых слов и не замечает его приторного желания нравиться. Предложение помощи с его стороны – это притворство, за которым кроется страх, а вдруг его помощь и вправду потребуется. Он вздыхает с облегчением, если помощь не потребовалась, и обиженно рассказывает, что от его помощи отказались. В искренность чужой помощи он не верит, поскольку видит в других себя.

Многим нравится находиться в компании или коллективе людей ниже себя по уровню. Такие руководители считают себя великодушными и упиваются собственным превосходством. Они делают все, чтобы другие не повышали свой уровень. Не обучают сами и не дают другим учиться. А если кто-то тем не менее учится, то они создают такие ситуации, когда теория этого человека оказывается посрамленной их опытом и высмеянной публично. Желание быть лучше других высмеивает достоинство, ибо во главу угла ставит ум.

У того, кто стремится быть лучше других, возникает непреодолимое желание растоптать достоинство человека менее умного, однако более достойного. Ведь достоинство превыше ума. Поэтому не стоит особенно вразумлять желающего быть лучше всех – материальная сторона жизни сама укоротит его заносчивость и самомнение. Если бы он смог отомстить ситуации за свое унижение, то ситуации от этого не стало бы больно.

Если он злобно мстит некоей вещи, то вещь на то и есть. Ей тоже не больно. Ее нельзя убить, потому что она жива и в то же время мертва. Неважно, лежит ли она на земле в целости или разбита. Она существует и когда ее выбрасывают на помойку либо сжигают. Информация о ней сохраняется в подсознании человека и поучает его, покуда урок не усваивается. Пусть хоть на это уйдет вечность.

Кто очень сильно желает быть лучше других, тот желает также быть лучше учителя либо быть лучше святого. Святые это знают и, чтобы не провоцировать людей на насилие, становятся отшельниками.