Но ему нужно больше воинов, намного больше.
…Дикий Гон шествовал сквозь Упорядоченное.
Воинство цвета сумерек – призраки, обретшие свободу и форму воинов, – ощетинившееся чёрными пиками, алебардами, гизармами и глефами, оно возникало в небесах очередного мира и спускалось вниз, почти к самой поверхности, маршируя по воздуху, словно по твёрдой земле.
Внизу, в городках и селениях, во дворцах и в лачугах живые их обитатели в ужасе запирали двери, захлопывали ставни, хватали какое ни есть оружие и дружно бормотали все молитвы, какие только знали.
Дикий Гон проносился над погостами – и могилы выворачивало наизнанку, дробя доски гробов и ломая каменные плиты, вышвыривая оттуда истлевшие кости или даже только что погребённых покойников.
Водителя Мёртвых не интересовали скелеты или полусгнившие трупы, ему требовались души – но, как он чуял, вырвать их из других «царств мёртвых» будет куда легче, если разрушено место последнего упокоения тела.
…Первое из таких царств лежало перед ним, вход – через огневеющее жерло вулкана, сквозь чёрные, заполненные пламенной лавой подземные каверны.
Водитель Мёртвых шагал первым, держа наготове чёрный меч, и слабые призраки этих мест с писком исчезали, страшась его вида.
Потом дорогу им преградила местная стража – трёхглавый великанский пёс со змеями вместо шерсти, охранявший высокие каменные врата с каким‑то гордым, но глупым, на взгляд Яргохора, девизом.
Чудовище надвинулось, из пастей капала ядовитая слюна; Яргохор не отступил, не отступил и пёс, недолго думая, прыгнул, сам насадив себя на клинок Водителя Мёртвых.
Хлынувшие вперёд призраки вцепились в ещё живую плоть монстра, рвали, кромсали, терзали, вмиг оставив лишь окровавленный костяк.
Яргохор улыбнулся под высоким шлемом. Улыбнулся про себя, ибо лица у него не было, одна темнота.
Его воины облепили ворота, исполинские створки зашатались, громадные петли вырывались из древнего камня; Яргохор переступил порог чужих владений.
…Он побеждал везде и всюду. Местные «владыки» не могли противостоять его клинку; очень скоро Водитель Мёртвых повёл к выходу ещё один сонм призраков, его воинство возросло более чем вдвое.
И дальше, в других мирах, всё выходило так же: рушились тёмные своды, охранявшие покои мёртвых многорукие девы, стоглазые гидры и прочие страхи гибли, пронзённые мечами и пиками Дикого Гона.
Битвы были стремительны и кончались всегда одинаково. Засидевшиеся на своих тронах «владыки мёртвых» не умели сражаться, они привыкли иметь дело с одними лишь покорными душами; Яргохор повергал их, пронзал им сердца, и жертвы поднимались вновь, лишённые воли, готовые служить ему.
Армия мёртвых росла, скоро она покажет себя и в настоящем сражении, доселе все стычки были лишь лёгкой прогулкой.
Нескончаемая река призраков со стороны начинала казаться исполинским и жутким существом, единым из множества. Власть Водителя Мёртвых была велика, однако её следовало сделать ещё крепче, и помочь тут могли только Источники Магии.
Светлый Урд был недоступен; к тёмному Кипящему Котлу едва ли удалось бы прорваться просто так; оставался третий источник, Источник Мимира. Конечно, у него должен иметься хранитель, но с ним, полагал Яргохор, он сумеет справиться.
…Источник был уже совсем рядом, когда впереди, на самой границе его мира, замаячила крошечная человеческая фигурка.
Далеко не старый ещё человек, в простом, даже грубом хитоне и сандалиях, тёмная бородка, волосы до плеч. Он скорбно смотрел на приближающуюся армию мёртвых, и пальцы его сжимали отполированное до блеска дерево простого посоха.
