Церкви рушились, кладбища зарастали.
Родные деревни
Край наш – речной, везде речки, речушки и реки. Поблизости от наших деревень две реки – Нея и Шуя. Первая впадает в Унжу, вторая – в Немду, являющиеся притоками
Волги. Обе летом сравнительно неширокие, разливаются только весной. В наших краях они берут начало. Поближе к нам была Нея. Она лентой вьется среди берегов и как на нитку бусинки собирает около себя лесные деревни. Деревни в Лесном Заволжье были чаще всего небольшие. Например, в родной деревне Якунино был 21 дом. Но были и большие села – в Антушево до Великой Отечественной войны стояло около сотни вместительных деревянных домов.
Как правило, деревни в наших краях располагались на возвышенностях, поскольку места – холмистые, ледник тут прошел в давние времена основательно. У подножия естественного холма, на котором стояла деревня, текла речка, такая же, как наша Нея. Если с крыши дома окинуть взглядом места нашего детства, то вокруг можно увидеть леса и перелески, а на холмах – крыши деревень, которые видны километров за десять. Среди золотого осеннего марева лесов выделялась белая колокольня церкви св. Софии в деревне Антушево
(построенной, говорят, на пожертвования одной из ветвей семейства М. Ю. Лермонтова).
В лесных местностях жизнь трудна, тем более что климат суровый, почвы подзолистые; как говорят сейчас – это зона рискованного земледелия. В старославянские времена было, как известно, подсечное земледелие, когда выжигали леса и обрабатывали затем несколько лет удобренную почву, выжигая затем последующие участки. Теперь это невозможно. При низких урожаях семье было трудно прокормиться. Трудоспособное население в крестьянстве работой не обеспечивалось. Недалеко от наших деревень – у деревни Бушнево – проходил Сибирский тракт, многие по этому тракту вынуждены были уходить на заработки летом в города – до Москвы было около 500 километров, до Питера 800. Отходники занимались там знакомым плотницким,
печным или столярным делом.
Между тем, в 1904–1905 гг. тишину наших лесов нарушили паровозные гудки – между Шуей и Неей была построена железная дорога (сейчас Транссибирская магистраль —
от Москвы в Сибирь). Если раньше предки наши до Москвы на лошадях добирались полторы – две недели, то теперь чугункой могли доехать за сутки с небольшим. С железной дорогой (от нашей деревни Якунино она проходила в трех километрах) появились рабочие места – строили станции,
требовались рабочие на железнодорожный путь.
Особую сферу деятельности составляли лесозаготовки. До 1941 года появились и развили бурную деятельность лесозаготовительные организации. Вырубались леса, древесина свозилась на близлежащие железнодорожные станции и отгружалась на стройки пятилетки. У села Бушнево
был построен лесопильный завод.
В войну началась интенсивная заготовка леса – пиловочника (длиной по 1 м леса любой породы – береза, осина:
хвойный лес был в основном вырублен). Пиловочник грузился в вагоны и отвозился в депо ст. Буй Северной железной дороги для топки паровозов. Заготавливали лес подростки,
женщины, инвалиды в любую погоду – мороз, снег, дождь.
За это полагался паек – 600 граммов хлеба.
Особо надо сказать о коллективизации крестьян в
начале 30-х годов XX века. Крестьяне – народ консервативный, особо в колхоз люди не рвались. Недовольных раскулачивали со ссылкой на север или в Сибирь. Руководили раскулачиванием комбеды, в которых состояли самые бедные люди в деревне, т. е., как говорили остальные жители, – самые ленивые. Раскулачивали иногда потому, что хозяин отличался чем-то от прочих, имел, например, две коровы, две лошади.
