– Прости меня, Аврорушка, – присела рядом с ней белокурая девушка, – Надо вызвать скорую, ты только держись, не засыпай.
Саша что-то тыкала в свой смартфон, её руки тряслись, она торопилась, а телефон, видимо, зависал. Часто моргая, она пыталась смахнуть с глаз бегущие слёзы, при этом совсем уже не плача. Авроре хотелось успокоить её и сказать: «Не переживай ты так. Всё хорошо. Я вообще не чувствую никакой боли». И в то же время совсем не было сил и так хотелось спать, что язык уже не поворачивался и контроль над телом вовсе пропал. Но почему-то так спокойно стало на душе. Саша взяла её руку в свою:
– Ты только не засыпай, смотри на меня, – звук отдалялся от Авроры и, казалось, что это всё происходило во сне или в кино – где-то в стороне от неё и уж точно не с ней, – Не засыпай, – от этих слов ещё больше почему-то хотелось спать.
В душе Авроры не осталось места для тревоги, даже напротив – воцарилось какое-то спокойствие. Теперь не надо было никуда спешить – абсолютная свобода от всего мирского. Всё, что было некогда так важно: работа, цели на жизнь, высоты и планы, навязанные кем-то когда-то… Всё это такая шелуха! Ей вдруг вспомнилось, как они с мамой ходили на пикник в лес рядом с домом. Тёплые объятия мамы, когда даже поцарапанная коленка переставала болеть от её дыхания. Этот старый стрёмный коричневый плед на мягкой зелёной травке, который она мечтала однажды забыть в лесу, плетённая из веток корзинка для пикника… Мама доставала из неё бутерброды с колбаской, приготовленные её тёплыми руками ещё с утра, чай из термоса в розовом пластиковом стаканчике. Это был особый – мамин травяной чай с мёдом. Такой же тёплый и сладкий, как и её объятия. Потом ей вспомнилось её лицо, когда та лежала в гробу… Это было лицо, не выражающее эмоций – лицо принятия и полного умиротворения.
– Мама, прости… – с последним выдохом произнесла Аврора.
– Ты ещё здесь? – махая руками Саша пыталась вернуть её в чувства, – Скорая уже подъехала.
Повсюду был свет красно-синих сирен и яркий прожектор фар, что, казалось, пришёл день посреди ночи. Пальто девушки промокло сначала от дождя, а потом от крови, всё это перемешалось и стекало общей массой в канализационный слив на асфальте. Её обмякшее тело перенесли на носилки, но она ничего не почувствовала. Как-будто она всё же лежит дома и спит, а это ей только снится, и скоро она проснётся. Не было больше больно или холодно – её окутывали тёплые воспоминания маминых объятий. В глазах стало резко темно и теперь звуки совсем пропали. Стало так тихо. Наконец, прекратился этот барабанящий дождь, и звуки громких сирен были уже не слышны… Совершенно ничего – одно лишь умиротворение и тепло… Что теперь ждало её? Вечное забвение? Покой? Ничего?
Одна темнота. Такая темнота, знакомая каждому, когда выключаешь свет в ночи. Абсолютная, что становится не понятно открыты глаза или нет. И вдруг шёпот произнёс прямо в уши:
– Проснись!
Аврора очнулась, резко вдохнув воздух, как вдыхают его младенцы после рождения. Было всё также темно. Но она ощущала себя, своё присутствие. И не понятно было, есть ли тело – одно лишь сознание: «Я здесь. Я существую».
– Тут кто-то есть? – раздалось где-то совсем рядом с ней.
– Я, – неуверенно и не понятно как ответила она.
– Ты кто? – донеслось в ответ из темноты, – Бог?
– Не думаю, – скромно ответила девушка.
– Что случилось? Кто здесь? – послышался откуда-то из глубины ещё один голос.
