Третьего января, расцеловав сына и дочь, чета Елисеевых, отправилась в путешествие между двумя городами. Евгений, как истинный педант, дорожные правила не нарушал и не гонял. «Детские» километры для их скоростного автомобиля, они преодолевали за семь-восемь часов. Вот только до матери любящий сын с женой, в этот раз, не добрались.
Через четыре часа после отъезда родителей Кириллу позвонили из полиции. Он и Эллада как раз собирались отправиться с друзьями за город кататься на лыжах. Девушка, одетая в спортивный комбинезон, выжидающе уставилась на брата, ответившего на столь несвоевременный звонок.
— Кирюш, — произнесла одними губами, — бери лыжи… Мы опоздаем.
Но брат на просьбу не отреагировал. На том конце провода незнакомый мужской голос едва поздоровавшись, официально поинтересовался:
— Елисеев Кирилл Евгеньевич?
Не дожидаясь ответа, человек представился. Услышав, регалии собеседника, Кирилл опустился на банкетку.
Внезапно нахлынувшая тоска, железной хваткой сдавила горло, под рёбрами возникло ощущение пустоты, в желудке запекло, будто там заворочалась металлическая окалина.
— Кем вам приходились Евгений Игоревич Елисеев и Вера Олеговна Елисеева? — продолжил допрос парня невидимый собеседник.
— Родители, — на автомате пробормотал молодой человек и спохватился, уловив суть только что услышанного. Подсознание не просто закричало, оно завопило от понимания, что случилось самое страшное из возможного.
— Подождите! Что значит «приходились»? — не сдавался он, наивно и по-детски надеясь, что ослышался и ошибся с предположением.
— Ориентировочно, около часа назад, они попали в ДТП…
— Живы?
Кирилл, не сдержавшись, перебил говорившего. Церемониальное расшаркивание, игра в слова нужны были для того, кто слаб духом, но ему, будущему медику они ни к чему. Знал, что таблетки от душевной боли не существует: всё, что сейчас говорят — словесный мусор: формальное сочувствие чужого человека не принесёт облегчения ни ему, ни сестре.
— Нет…
Мужчина ещё что-то говорил, сухо излагая известные ему факты произошедшего, а Кирилл неотрывно смотрел на белую как мел сестру, замершую у порога. По обрывкам фраз она тоже всё поняла.
— Хорошо, — ответил он, когда собеседник замолчал. — Мы будем…
А едва завершив беседу, не стесняясь, расплакался. Эллада, опустившись перед братом на колени, бережно обхватила трясущиеся от рыданий плечи. Наверное, в первый раз в жизни девушка, нежная и ранимая, повела себя как старшая сестра.
Двойняшки. С самого рождения они всё делили пополам. У них вообще никогда не было секретов друг от друга: они едины — одно сердце на двоих. Вот и сейчас общее горе, нереально огромное, они разделили поровну, делая не таким неподъёмным для каждого в отдельности.
А дальше всё словно во сне. Ни Кирилл, ни Эллада позже не могли в деталях вспомнить следующую неделю.
Спустя время, в университет брат и сестра вернулись другими: резко повзрослевшими, молчаливыми, ещё больше сблизившимися из-за произошедшего.
Постепенно всё наладилась, они научились жить с этой болью. При вступлении в наследство Кирилл и бабушка, Ульяна Ивановна, отказались от доли в пользу Эллады. Надо сказать, что, кроме квартиры, да теперь уже только числящейся по документам машины, от родителей осталась приличная сумма, позволяющая им во время учебы не задумываться о средствах к существованию.
Однако молодые люди решили по-своему. Эллада устроилась на четверть ставки в организацию, защищающую права граждан, пострадавших от неправомерных действий персонала медицинских организаций. Кирилл отправился работать в обычную городскую больницу рядовым медбратом. И пусть они трудились по возможности, ведь главным оставалась учёба, но всё это психологически приближало к исполнению мечты родителей — дети нашли себя в деятельности, связанной с медициной.
