Перед гибелью, или исчезновением, мой отец рассказывал о времени и о реальностях пространства, создаваемых очень крупными энергетическими объектами, такими, как звёзды и планеты, а может быть, даже звёздными системами и галактиками. Я серьёзно его не воспринимал, слушал, как научную фантастику. А ведь, он очень серьёзно этим занимался. В его лаборатории стояли компьютеры, сравнимые по мощности с компьютерами космических систем России. Отец иногда так посмеивался над своей лабораторией. У него был приличный штат математиков-программистов. После аварии, конечно, всё было законсервировано. Никто внятно ничего объяснить не смог. Нештатная ситуация.
Все работы финансировались моим отцом, наша семья обладает приличными активами в сталелитейной промышленности, судостроительной, автомобильной и авиационной отраслях. Лаборатория была у отца просто хобби, дорогостоящее и опасное, как потом выяснилось. Отец принимал очень деятельное участие в компаниях, которые являлись собственностью нашей семьи, и многие проекты были разработаны под его непосредственным техническим руководством.
Так вот, что такое параллельные реальности, я поверхностно уже знал, а сейчас видел, какую роль они играют в моей жизни. Вот она стоит передо мной, могу её потрогать, укусить и я просто дышу ею. Я спросил Сашу, который сейчас год? Он улыбнулся. Скорее всего, у нас сейчас с ним одни мысли. 1970 – ответил он. А мы с мамой ушли из нашего дома в Италии в 2048 году. Хоть время совпадает, день недели, число и месяц. Древние времена, ни компьютера, ни мобильников, ни интернета. Хоть электричество есть, и то ладно.
Хлопнула входная дверь. По всей видимости, родители Саши вернулись с работы. Слышно было, что и Гена с ними. Раздевались, громко разговаривали, умывались. В связи с нашей невидимостью, я особенно не волновался. Но, любопытство брало верх. Саша лёг на диван рядом с мамой, он же, как никак, ещё недавно был больной, да у него и вид был больного, голова, по всей видимости, не проходила. Мешки под глазами. Да, под старость лет эти мешки будут его отличительным признаком. Я встал около окна.
Вошла мама Саши. Я её буду называть Алла. Мою маму звать Алессия. Отца Саши звали Николай, моего – Николо. Реальности даже здесь не захотели сильно отличаться. Она вошла. Поцеловала Сашу в лоб. Все мамы так измеряют температуру детей. И села на диван рядом. Стала расспрашивать как он чувствует себя, пил ли лекарства, мерил ли температуру, пил ли горячее молоко с мёдом и маслом, что кушал? Обычные расспросы всех мам. Причёски у наших мам были почти одинаковые, волосы у обеих красивые, тёмно русые и сильно вьющиеся. Только, мама Саши красила свои волосы хной. Я это прекрасно помнил. А моя мама не знаю, чем, но, оттенки волос у неё менялись. Папа любил над этим постоянно подсмеиваться.
Я перевёл взгляд на свою маму и остолбенел, произошла моментальная трансформация Аллы и Алессии, они соединились. Я крикнул об этом Саше, он обернулся в сторону, где только что лежала моя мама, стал поднимать плед и шарить под подушками, как будто она там могла спрятаться. Мама Алла удивилась и стала спрашивать, что он там потерял? Саша смотрел на меня, я – на него и мы оба ничего не понимали. Как хорошо, что мы могли вести разговор и Алла нас не слышала.
Я предложил Саше, чтобы они шли ужинать. И тут меня пронзила мысль. Наши мамы соединились, если это так можно назвать. Как и я соединился в первый момент с Сашей, так и они. Папа Саши вышел из ванной, и я смог его рассмотреть. Он был копией моего отца, такая же спортивная сильная фигура, такие же крупные сильные руки с короткими пальцами. Только он, видимо, не обращался к маникюрам. Постригал ногти сам и довольно коротко. Причёска была, а вернее, её не было. Просто коротко пострижен. Но, это ему придавало некоторую брутальность и архаичность. Он сидел на кухне в майке, в спортивном трико и тапочках на босу ногу. У нас в Италии за стол садились, конечно, не в костюмах с бабочками, но, в туфлях и в рубашке.
