Говорившая запнулась, помолчала.
– Они погибли в ДТП, оба, мгновенно. Отец вёз маму из больницы. Был сильный гололёд. Машину занесло, а тут навстречу грузовик… Понимаешь, это должно было случиться. Маме поставили страшный диагноз, жить ей оставалось не больше месяца. Нам сказали об этом за два дня до аварии, но мы скрыли ото всех. В курсе были только мы с сестрой и Сеня.
Снова пауза.
– Не знаю, как объяснить; родители были так близки, словно проросли корнями друг в друга и превратились в единый организм. Оторвать одного от другого было бы невозможно. Отец не смог бы пережить мамину смерть. Вот и бабушка умерла через месяц после их похорон. Мы не предъявляли претензии водителю, да и не виноват он. Суд вынес оправдательный приговор. А родители, я думаю, до сих пор вместе.
– Извини, – Дима положил руку на плечо спутницы и тут же убрал. – Сеня это кто?
– О, Сеня! – оживилась та. – Сеня – это умница! Он муж моей сестры. Она называет его бесчувственным бревном, но это не так. Просто он молчун, но человек с большой буквы. Да, молчит, но зато как молчит! От него прямо волны идут. Мама всегда твердила: «Наш Сеня сто сот стоит!»
Парочка гуляла долго. Жители деревни, изредка попадавшиеся навстречу, искоса поглядывали в их сторону. Мужики понимающе ухмылялись, а добродетельные селянки с осуждением поджимали губы.
– Утром опять за грибами? – прощаясь, спросила Света.
– Отдыхай. Я приду после обеда, поведу тебя в интересное место. Волшебное!
Интригующе подмигнув, Дима растворился в темноте.
На следующий день он явился задолго до назначенного часа.
– Не спалось. Встал пораньше, подремонтировал дровенник – и к тебе. Вот, прихватил бутербродов да яблок, так что можно отправляться. Собирайся.
Они не спеша брели по лесу. Разговор коснулся ставшей привычной темы.
– Чем занимается твой муж?
– Бывший муж. Недвижимостью. Теперь у него крупное агентство, а когда-то была крошечная фирма. Помнится, мы планировали, как только дела пойдут в гору, купить для меня салон красоты. Но поначалу долги давили, мне приходилось много работать. Возвращалась домой – ноги дрожали. Потом, когда «недвижимость» начала приносить доход, Кирилл предложил уволиться. К этому времени дочь подросла. Он весь в бизнесе. А я? Что бы я делала одна в четырёх стенах? Вот и решила не бросать парикмахерскую.
Она остановилась, подняла голову и прищурилась на пробивавшееся сквозь макушки деревьев солнце. Вытерла глаза, поправила сбившийся платок и бодро закончила:
– Результат очевиден: экс-супруг с женой-моделью, маленьким ребёнком и при деньгах. А я по-прежнему с ножницами. Мы с дочкой так и не подали ни на алименты, ни на раздел имущества. Квартира, в которой живём, – родительская. Так в своё время Сеня распорядился. Тогда у нас не было своего жилья. Вот Ксюша и отказалась от наследства в мою пользу. Кирилл недавно отгрохал себе коттедж в черте города. Хотя не буду наговаривать, отец пытался помочь Карине материально, но она даже слушать не хочет.
– Тяжело тебе? – Дима поднёс руку женщины к своему лицу, заметил яркие бороздки вен и, поборов желание их поцеловать, ласково сжал пальцы.
– Ничего, справляемся, – Светлана высвободилась, – я привыкла много трудиться. С некоторых пор это меня спасает – отвлекает.
– Да, жаль мужика.
Заявление прозвучало неожиданно. Спутник догадался, что его поняли неправильно, поспешил пояснить:
