Увидев, как легко Лэндон признается в том, что у него нет машины, я улыбнулась. Улыбка сошла с моего лица при мысли о Кеннеди, который так чванился своим авто. Незадолго до окончания школы его родители отдали «мустанга», на котором он проездил два года, шестнадцатилетнему брату взамен недавно разбитого джипа. Ну а Кеннеди в качестве подарка по случаю предстоящего выпуска они купили новенький «БМВ» – черный, блестящий, с дорогущими кожаными сиденьями, стереосистемой, которую было слышно за квартал, и кучей других модных наворотов.
«Черт! – подумала я. – Пора бы перестать всех и вся сопоставлять с Кеннеди». Тут до меня дошло, что мне по-прежнему ужасно его не хватает. За три года мы друг к другу очень привыкли, но он ушел и отвык, а я вот все никак. Я до сих пор связывала с ним свое настоящее и будущее и только теперь начинала мириться с мыслью о том, что он уже в прошлом. Я решилась посмотреть правде в глаза, хоть это было и больно.
* * *
Как только мы поступили в университет, Кеннеди записался в мужской студенческий клуб, где состоял его отец. Я не разделяла стремления своего парня непременно влиться в какую-нибудь группу и сама не спешила вступать ни в одно из аналогичных женских обществ. Кеннеди это не слишком-то беспокоило: главное, чтобы я не мешала ему развивать навыки общения, так необходимые для будущего политика. Как-то раз он даже сказал:
– Прикольно, что ты у меня ЧНД!
– А что такое ЧНД?
– Чертовски независимая девушка! – рассмеялся он.
До сих пор мне не приходило в голову, что тогда, почти три недели назад, он не только ушел от меня сам, но и увел за собой чуть ли не всех, кто составлял мой тщательно подобранный круг общения. Без Кеннеди меня перестали приглашать на вечеринки. Конечно, Чез и Эрин иногда брали меня с собой, но лишь постольку, поскольку я входила в список вещей, которые приветствуются на любых тусовках: алкоголь и девочки – это никогда не лишнее. Ужас. Из «чрезвычайно независимой девушки» я превратилась в предмет праздничной обстановки.
Встречи с бывшими друзьями получались в лучшем случае неловкими. Целую неделю ребята из мужского клуба каждое утро продавали кофе, сок и выпечку прямо под дверью главного библиотечного корпуса: собирали деньги на проведение тренинга по развитию лидерских способностей. А девицы из общества «Дельта-дельта-дельта»[6] разбили на газоне палатки, возле которых дымились портативные грили. Это должно было привлечь всеобщее внимание к проблемам бездомных людей. (Я тогда спросила у Эрин: «Интересно, все бомжи вынуждены возиться с грилями „Коулман“ и другим дорогостоящим туристским инвентарем?» – а она фыркнула: «Я им говорила, что это нелепо, но все как об стенку».)
Короче, куда бы я ни направилась из своей общаги, мне обязательно встречались люди, с которыми у нас еще совсем недавно были прекрасные отношения. Но теперь от меня прятали глаза, хотя кое-кто махал рукой или улыбался, прежде чем сделать вид, будто не может оторваться от какого-то очень важного разговора. Еще меньше было тех, кто бросал мне: «Привет, Джеки!» Я не стала говорить этим ребятам, что меня больше так не зовут.
Первое время Эрин твердила, будто мне просто кажется, что от меня все шарахаются. Но через две недели она была вынуждена признать: «Когда пара распадается, людям приходится делать выбор, с кем из бывших партнеров они будут проявлять солидарность. Такова человеческая природа. Ну а вообще… Как это трусливо!» Видимо, не зря Эрин ходила на лекции по психологии. Но подруга взяла в ней верх над беспристрастным психологом, и мне это было очень приятно.
