Таня тихо шла по аллее старого сада. Здесь все было странным: до боли знакомым и, в то же время, до боли чужим. Сколько счастливых, незабываемых моментов подарил ей этот сад, а сейчас он спал, укутанный белым одеялом и, казалось, совсем забыл то прекрасное лето.
Она шла по аллее, слушая тишину, и слегка удивленно оглядываясь по сторонам. У нее было такое чувство, будто она пришла в дом, который считала своим, но, войдя туда, увидела, что все в этом доме совсем по-другому, что в него уже въехали новые хозяева и, каким-то непостижимым образом, она стала в этом доме чужой.
Вдруг, впереди, за прозрачной стеной снега, она увидела силуэт. Он, словно призрак, возник у нее перед глазами, медленно идя ей на встречу. Сердце замерло у Татьяны в груди. Этот силуэт становился все ближе и ближе, но она с самого начала знала, кто он. Сергей. Почему именно сегодня он тоже пришел в этот заснеженный храм их ушедшей любви. Что он искал здесь? Или просто, как и она, пришел вспомнить теплые дни их счастья? А он подошел еще ближе, и вот она уже видит удивленную улыбку на его лице. Они остановились, глядя друг другу в глаза, такие знакомые и такие чужие, как этот сад.
– Привет.
– Привет.
– Как дела?
– Хорошо. А у тебя?
– Тоже.
– Ты изменился. Стал более мужественным, что ли.
– Правда? А вот ты не изменилась совсем.
Она улыбнулась и опустила глаза.
– Ты просто гуляешь или встречаешься с кем-то?
– Просто гуляю. А ты?
– Тоже.
– Тогда, может быть…
– Давай.
И они пошли рядом, оставляя за собой широкую цепочку следов. Они шли молча, им не нужны были слова, ведь все равно они не смогли бы выразить ими то, что творилось у них на душе, а вести светские разговоры о погоде казалось им сейчас просто кощунством. Не совсем осознавая, что он делает, Сергей взял Татьяну за руку. Ноги сами вели их по тем дорожкам, где они больше всего любили гулять, к тем местам, где они больше всего были счастливы.
– Сцена. Ничего себе! Мы здесь первый раз поцеловались. Помнишь?
– Ага. Был День города, кажется…
– Точно! А на сцене старушки пели.
– Да, да, да.
Горящим, восторженным взглядом смотрели они на сцену, где в полной тишине собирались снежинки, готовые в любой момент начать свой танец под музыку ветра. Но Татьяне с Сереем казалось, что вдруг снова стало тепло. Они видели перед собой разноцветную толпу, шары и мыльные пузыри, а в ушах стоял смех резвящихся детей и «Виновата ли я, виновата ли я, виновата ли я, что люблююю…». И снова их сердца невольно забились чаще в радостном предвкушении чего-то светлого и чистого. Они посмотрели друг на друга, улыбнулись и тут же оба смутились и опустили глаза. Волшебство исчезло, сад мирно спал под пушистым снежным одеялом, и, казалось, эту тишину невозможно разрушить.
– Пойдем?
– Ага.
И они снова пошли, держась за руки по знакомым аллеям, на этот раз ведущим их к той самой лавочке, где его рукой было нацарапано ее имя в непременной рамке в виде сердца. Вот только сейчас эта лавочка была засыпана снегом, надежно спрятавшим все, о чем помнил Сад.
– Интересно, эта надпись еще там?
– Наверное. Куда же ей деться?
Таня хотела было подойти к лавочке и стряхнуть снег, чтобы увидеть, но Сергей крепче стиснул ее руку, удерживая на месте.
– Не стоит. Зачем?
Она молча кивнула. Да, не стоит ворошить прошлое, тем более что сам Сад спрятал его от них. И вдруг в этой почти звенящей тишине они услышали счастливый и радостный смех. Вздрогнув, они обернулись туда, откуда был слышен этот смех и их взгляду предстали, кидающие друг в друга снежки, парень и девушка, абсолютно не замечающие ничего вокруг. Испуганно-удивленными глазами Татьяна и Сергей смотрели на тех, кто наперекор холоду и снегу доверял свою историю любви этому Саду. Историю, которую Сад запомнит навсегда, как сотни других. И Татьяна с Сергеем вдруг отчетливо поняли, что зачем бы они ни пришли сюда сегодня, сейчас им пора уходить, ведь любая история рано или поздно заканчивается.
