Двадцать пропущенных от него. Надеюсь, спит дома? А вдруг запойный? Во дворе Сашки нет. Уже замечательно.
Господи, сделай так, чтобы Санек не был алкоголиком, а? Жалко тебе, что ли? Ну, перебрал человек, с кем не бывает? Только бы не алкоголик!
Относительная тишина неуютного утра убеждает меня в том, что Сашка не алкоголик. Ближе к обеду я уже мучительно ожидаю его звонка. Вдруг обиделся? Вдруг никогда больше не позвонит? Эта упрямая мысль сводит меня с ума.
Долгожданные звуки знакомого рингтона заставляет подпрыгнуть. Отец. Фу.
– Леля, мне плохо. Мне совсем плохо…
– Что случилось? – видимо, вчера папашка неслабо перебрал.
– Ты же умница, ты заметила… Я не могу поссать. Все утро не могу. Что мне делать? Уже живот болит, лопнет сейчас.
– Нужно в больницу. Задержка мочи.
– В больницу?! Убить меня хочешь? Избавиться? Да иди ты! – невежливо повышает на меня голос не на шутку занемогший родитель и добавляет, видимо, для еще большего пафоса, – Дура!
Короткие гудки в телефоне, слезы по щекам и вот я уже безобразно реву, сидя в подсобке, уставшая и несчастная, стараясь не попасться на глаза прилипчивым коллегам.
Когда градус моего душевного расстройства стремительно приближается к апогею, звонит тот, которого вчера ночью я не хотела больше видеть никогда. Санек.
– Леля, Леля, Лелечка, прости меня, я нажрался. Прости, я тебя обидел…
Мы оба долго и трагично ревем каждый в свою телефонную трубку, а потом Сашка торжественно обещает, что возьмет у мамы машину и развезет всех моих ох-фигевших больных родственников по любым больницам города, которые я выберу сама. Еще пара звонков. И вот, папа снова посылает меня, уже вместе с моим хорьком, туда, откуда растут чьи-то ноги, отчего я взбешенно шиплю, что он, такой-сякой, если что, скоро сдохнет, если меня не послушает, потому что мочевой пузырь не безразмерный и вообще, я медик и лучше знаю.
– Живодеры вы, а не врачи, – визжит противным тенором родитель и бросает трубку в очередной раз.
В общем, повод к встрече с Саньком снова найден, и весь вечер я ною и жалуюсь любимому на жизнь под бутылочку дешевого вина в теплом салоне маленькой пузатенькой машинки будущей свекрови (конечно, ведь я все еще надеюсь выйти за Александра замуж).
– Леля, ты такая красивая! – привлекает меня к себе голубоглазый ухажер нежно, и приятное тепло разливается по моему истерзанному хроническими нервотрепками телу румяной волной.
В машине тесно и неудобно, но, памятуя о недавней пьяной истерике разочарованного самца, я стараюсь выглядеть максимально расслабленной и довольной, хотя получить удовольствие сегодня явно не получается.
– Мне плохо. Мне плохо, – встречает немного припозднившуюся меня осунувшийся и побледневший лицом отец, – Где ты шляешься?
– Поехали в больницу, – мне хочется лечь и умереть.
– Поехали.
– Сейчас Сашке позвоню.
– Хорю своему? Да я лучше сдохну!
– Ты что, богатый такой, на такси заработал?! – раздраженно выкрикивает из кухни растрепанная и заплаканная мама, – все мозги мне проел!
– Я сказал, с хорём не поеду.
– Ну, поехали на такси, – соглашаюсь я обреченно, надеясь решить хотя бы одну проблему.
– Не поеду я никуда! Никуда! Лучше сдохну! Дуры тупые!
И тут я, задерганная и злая, отчетливо чувствую, как стремительно закипаю. Обреченное бешенство выливается из меня потоком отвратительной матерной ругани.
– Ты заебал, слышишь?! Какого хуя ты названиваешь мне весь день и ноешь, блять?! – мама удивленно выглядывает на меня из-за двери, – Сдохнуть хочешь?! Иди и сдыхай! Молча, блять! Разорвет мочевой тебе на хуй! Побыстрее бы! Нет покоя ни мне, ни матери!
