Светофор переключился на красный. Однако времени, чтобы затормозить, уже не было, и Роббо, ускорившись еще больше, рискнул проскочить на запрещающий сигнал.
– Дайте-ка мне, – нетерпеливо схватил он затем рацию, выруливая на затяжном вираже одной рукой. В тусклом свете от приборной панели уставился на устройство и в конце концов отыскал кнопку «Вызов».
– Эй, Майкл…
– Роббо! – раздался вдруг вопль Люка.
Сверху прямо на них надвигались фары.
Буквально ослепляли их.
Затем последовал гудок – низкий, как у большегрузов, и грозный.
– Ро-о-оббо-о-о! – снова заорал Люк.
Толстяк в панике вдарил по тормозам и выронил рацию. Затем лихорадочно закрутил рулем, отчаянно высматривая, куда бы нырнуть. Справа – деревья, слева – бульдозер, а спереди через лобовое стекло били светом фары, обжигая глаза, подобно товарняку, неумолимо мчась на него из сплошной сетки дождя.
Перед глазами у Майкла все плыло. Из рации донеслись вопли, за которыми последовал стук, как будто на другом конце уронили передатчик.
А потом – тишина.
Он нажал кнопку вызова:
– Эй!
В ответ раздался лишь статический треск.
– Эй, парни!
По-прежнему ничего. Майкл сфокусировал взгляд на устройстве. Это была почти квадратная штуковина в черном пластиковом корпусе с двумя антеннами – одна короткая, другая подлиннее – и тисненым логотипом «Моторола» на решетке динамика. Еще на передней панели располагались выключатель, регулятор громкости, селектор каналов и крошечный зеленый светодиод, в темноте горевший очень ярко. Затем Майкл уставился на белый атлас в нескольких дюймах над собой и принялся учащенно дышать, стараясь обуздать панику. Ему нужно было помочиться – позарез, просто до безумия.
Где он, черт побери? И где Джош, Люк, Пит и Роббо? Стоят вокруг и радостно ржут? Или эти сволочи и вправду рванули в клуб?
Потом снова дало о себе знать опьянение, и паника отступила. Мысли замедлились, начали путаться. Веки устало опустились, и Майкл едва не позволил заманить себя в царство Морфея.
Он открыл глаза, и перед ними неотчетливо проступила атласная обивка, в то время как внутри стремительно разбухла волна тошноты, которая в следующее мгновение подбросила его в воздух, а затем швырнула вниз. Снова вверх. И опять вниз. Харрисон судорожно сглотнул и снова закрыл глаза. Голова шла кругом, и гроб словно бы поплыл, покачиваясь из стороны в сторону. Мочиться как будто уже хотелось меньше, да и тошнота вдруг отступила. А вообще здесь было вполне уютно. Плывешь себе, прямо как в широкой кровати!
Веки Майкла в очередной раз сомкнулись, и он камнем провалился в сон.
Рой Грейс попал в пробку и теперь сидел в темноте в своей старенькой «альфе-ромео». По крыше стучал дождь, а сам он нервно барабанил пальцами по рулю, вполуха слушая компакт-диск Дайдо. Грейс пребывал в напряжении. В нетерпении. В тоске.
В препаршивейшем настроении.
Завтра ему предстояло выступать в суде, и ничего хорошего это не сулило.
Рой глотнул из бутылки минеральной воды «Эвиан», завинтил крышечку и сунул емкость обратно в карман на дверце автомобиля.
– Поехали, ну поехали же! – простонал Грейс, забарабанив пальцами еще ожесточеннее. Он и без того опаздывал на свидание вот уже на сорок минут. А опаздывать Рой очень не любил, считая это проявлением грубости и невоспитанности, все равно что дать другому человеку понять: «Мое время важнее твоего, а потому я имею право заставить тебя подождать».
