Почему мне так кажется? Интуиция криком кричит и волком воет. Глупо, но это внутреннее чувство, когда в момент опасности в ушах начинает гудеть кровь и чесаться между лопаток, не раз спасало мне жизнь.
Однажды увернулся от балки, рухнувшей сверху на пожаре, когда разгребали завал, просто потому что зачесалась спина. Я дернулся, шагнул вперед в дверной проем, чтобы снять зуд об косяк, зацепился взглядом за кусок ткани, мне показалось, лежит человек (ребенок), и я резко нырнул в комнату. В этот момент перекладина и рухнула, проломив пол. А тряпка оказалась обгоревшим кукольным платьем на расплавленной игрушке, придавленной перевернутым стулом.
Черт, опять меня куда-то не туда повело. Вернемся к нашим баранам. Точнее, к странностям, с которыми я сталкиваюсь на каждом шагу. Раз – странное семейство начинающих воришек, с больной матерью.
Два – драка в первый день моего попадания в тело студента. Три – неожиданная встреча с тем же самым драчуном в доме семейства Рыжовых. Четыре – этот самый товарищ оказывается не просто тем, кому я набил морду, но еще и массажистом тяжело больной матушки незадачливых воришек, да еще и помощником (наводчиком? сообщником?) доктора-мошенника.
Пять – разговор с Сидором Кузьмичом. Причем дважды. Один раз по моей инициативе, когда меня колбасило из стороны в сторону и я вообразил себя спасителем, а не спасателем, каковым являюсь. Другой – перед рейдом, по мичманской инициативе. Последний разговор оставил много вопросов вместо ответов, которые я должен был получить, с точки зрения Сидора Кузьмича.
А если предположить, что в центре всего непонятного и странного, что произошло со мной в первые дни попаданства, стоит именно Прутков? Естественно, не как мистическая сущность, которая перенесла меня сюда за каким-то лешим. А просто как… ну, не знаю… паук, дергающий за ниточки? Центральная фигура, которая все знает? Тайный агент советской милиции?
Над этой идеей я немного поразмыслил. Если Сидор Кузьмич – внедренный мент, предупредить меня о необходимости не вмешиваться он мог либо по своей инициативе, либо по приказу начальства, которое одобрило план этого самого внедрения. Куда? В курортную мафию? Но тогда при чем тут доктор?
Вот и цифра пять вырисовывается. Точнее, шесть. Почему после моего невинного разговора с Евдокией о чудо-враче продавщица не вышла на работу? Совпадение, или у нее действительно случился выходной? Или ей приказали не выходить, потому что… Почему?
Семь – облава на нудистов. Перед ней второй разговор с Сидором Кузьмичем и его недвусмысленное предупреждение не лезть, куда меня не просят, чтобы не поломать план. Какой план? Поимки нудистов? Доктор-мошенник в числе поклонников ровного загара? С трудом верится. Тогда от чего меня так настойчиво отговаривал мичман?
А если все-таки начальник оэсвэоэдовцев и есть какой-нибудь главарь преступной пляжной группировки? А что, очень может быть! Тогда и Евдокия легко вписывается в картину: Кузьмич просто-напросто взял, да и запретил ей появляться на работе, чтобы не сболтнула чего лишнего дотошному студенту, который почти снял с крючка несчастное семейство Рыжовых.
Получается, Кузьмич – преступник? М-да, Леха, логика у тебя, прямо скажем, железная… Почему тогда не мент под прикрытием? Потому что поперся в рейд на нудистов. Что он, баб голых не видел, что ли? Ну, отрядил бы нас, пацанов, в помощь родной милиции. Самому-то на фига переться по такой жаре за город, растаскивать по углам голых и дружинников? При этом вполне открыто помогать преступным, так сказать, элементам с одеждой и прочим. Получается, милиция тоже в доле?
