Произнесла она это не очень громко, но за соседними столиками ее явно услышали. По крайней мере, мы привлекли к себе внимание одной семейной пары, то и дело бросавшей на нас любопытные взгляды в течение всего ужина. Когда трапеза подошла к концу, и мы решили было уже уходить, мужчина, наблюдавший за нами, встал, подошел к нам и на ломаном русском произнес:
– Добрый вечер! Разрешите представиться. Меня зовут Вальтер, а это – моя жена Грета. Мы из Германии и второй день наблюдаем за вами. Уж больно симпатичные у вас дети.
– Очень приятно, – на литературном немецком ответил я. – Наших сыновей зовут Владимиром и Данилой, мою супругу – Алиной, а меня – Василием.
– О! – удивился Вальтер. – Вы прекрасно говорите по-немецки. Изучали германистику?
Слово за слово, мы разговорились и условились встретиться через час в баре, чтобы вместе пойти на концерт. По вечерам здесь играла живая музыка, и можно было великолепно отдохнуть.
Алина надела свое любимое платье, которое ей очень шло, нацепила серьги и ожерелье с перламутром и, оставшись собой довольной, заявила, что готова к встрече. Дети, напрыгавшись за день, мгновенно уснули, и мы отправились в бар. Вальтер с Гретой уже были на месте. Рядом с ними сидел молодой человек спортивного вида в кампании симпатичной девушки с белокурыми волосами. Внешнее сходство молодых людей с нашими новыми знакомыми свидетельствовало, что перед нами их взрослые дети.
– Разрешите представить, – поздоровавшись, по-русски сказал Вальтер. – Мой сын Фридрих и дочь Габриэла. По-вашему они не говорят, но кое-что понимают, учили русский язык в школе.
Из дальнейшего разговора выяснилось, что проживали они в восточной части Германии, а отец Вальтера занимался поставками овощей в советскую воинскую часть, стоявшую в то время в их городке. Во время второй мировой войны он был связан с антифашистским подпольем, за что его бросили в концлагерь Заксенхаузен – настоящую фабрику смерти, от которой отца Вальтера в начале мая 1945 года спасли стремительно наступавшие войска Красной армии. Такое, естественно, не забывается.
Вальтера воспитывали в духе преклонения перед великим подвигом советских солдат и уважения к России, вынесшей на себе основную тяжесть военного лихолетья. В их доме часто бывали русские офицеры, и разговоры с ними велись на их языке. Разговорные навыки Вальтер до конца не растерял и после ухода советских войск с территории Германии, стремясь при удобном случае попрактиковаться. Именно поэтому он был особенно рад представившемуся случаю завязать знакомство с нами.
Фридрих и Габриэла, испросив разрешения, удалились. Это было понятно – не скучать же им в нашей кампании, когда молодежь «отрывалась» на танцах.
– Какая красота! – воскликнула Алина, снимая возникшую, было, неловкость, указывая на белые, розовые, желтые и красные цветы олеандра, кустарника в изобилии встречавшегося на территории отеля и источавшего приятный, непередаваемый аромат.
Между тем над морем сгустилась тьма. Надо сказать, что темнота здесь наступала быстро – стоило только скрыться солнечному диску. С нашего места хорошо просматривались огоньки от прогулочных кораблей, бороздивших воды бухты, многочисленных таверн, уютно располагавшихся по ее берегам. Зной ушел, и с моря потянуло приятной прохладой, принесшей с собой запах водорослей, соли, йода и вообще нескончаемого счастья и удовольствия.
