Бабушку каким-то транспортом перевезли вместе с креслом-качалкой. Меня, как всегда, забыли. Другого транспорта нет. Все пьяные. Вот пришлось маме сесть за руль.
– Сынок! Ты не беспокойся. – прервала мама мои глупые мысли. – У меня есть права на любой транспорт. До твоего рождения в колхозе работала на всех видах транспорта и на мотоцикле.
Мама лихо вывернула мотоцикл из просёлочной дороги на автомобильную трассу и быстро поехала в сторону Гудермеса. Когда выезжали на автомобильный мост через Белку, то мой взгляд упал в сторону детского садика, рядом с которым огромная наряженная ёлка. Сразу вспомнил, как прошла новогодняя ночь. Выходит – странное явление было наяву.
9. Иноепространство.
Сразу в первый день поселения в новом доме за железнодорожным вокзалом вблизи Чёртовой горы было скучно. В доме нет Барсика. Во дворе Тарзан скучает в новой конуре.
Он даже на меня не посмотрел, когда с мамой проходили мимо его конуры. На улице тоже делать нечего. Посёлок словно пустой от детей. Не с кем даже поиграть на улице. После двух дней новогодних праздников родители с утра отправились на работу.
По новому месту жительства никому не надо вставать на работу с первыми петухами. Самих петухов тут не было. Доить корову не надо.
Выгонять из двора на поля кормиться парнокопытных не надо. Гусей и уток к речке на водопой, а также там купаться тоже не надо.
Вообще ничего не надо. У мамы работа сто метров от дома в столовой ФЗУ почти на железнодорожном вокзале. Отцу тоже никуда ехать не надо.
Достаточно перейти железную дорогу и пару сотен метров неспеша на своих култышках прошпенгилять к себе на работу в фотографию. Здесь на колхозный рынок и в магазин ездить не надо.
Всё рядом в нескольких минутах ходьбы от дома. Скука ужасная! Как тут на приключения от скуки не потянет? Пришлось пару раз из дома сбегать в Старый хутор. Хорошо, что здесь нигде петлять не надо.
Пересёк железную дорогу. Прошёл напрямую до Чёрной речки. Там за мостиком через речку начинается улица Дербентская. Чешешь по ней напрямую никуда не сворачиваешь. Упёрся прямо в ворота Старого хутора, где живут старики. Конечно, при виде меня, они вначале всполошатся.
Как это явился к ним в плохую погоду один без сопровождения родителей? Мог погибнут с голоду и холоду или от ужасных людей и собак. Могут даже слегка потрепать за провинность.
Затем начнут обнимать и целовать за то, что остался жив и здоров. Начнут вспоминать своё детство, как они тогда совершали "подвиги".
– Вот, что внук! У меня нет желания, чтобы тебя наказали родители за твои "подвиги". – сказал мне дед Гурей, к концу рабочего дня. – Отвезу тебя ближе к дому. Дальше сам разберёшься.
Дед запряг жеребца Буяна в коляску. Меня посадил в козлы. Дед Гурей сел рядом со мной. Жеребец ни стал ждать, когда им будут погонять.
Брезгливо посмотрел на меня, натянул повода и медленно двинулся к железнодорожному переезду с обратной стороны нашего посёлка. Дед дал мне лёгкого подзатыльника и высадил из коляски за сто метров вблизи от нашего дома.
– Опять Гурей тебя прикрывает. – сурово встретила меня бабушка Нюся, когда вошёл в дом.
– Откуда знаете, что был на Старом хуторе? – удивлением спросил бабушку. – Ведь не сказал.
– Мне говорить нечего. – отмахнувшись рукой, ответила бабушка. – От тебя за версту пахнет пирожками, которые пекла Маня. К тому же жеребец Буян тебя своим запахом хорошо пометил.
