Вахтанг жадно приложился к горлышку и сделал несколько глотков:
– Вай, какой каньяк, сыпасиба, дарагой! Вай, какой каньяк! – Он снова глотнул, – Как дома! Вино лучше, но каньяк харашо! – Он покатал напиток во рту и вдруг закричал, – Да эта жи «Варцихе»!
– Ого! – Удивилась девушка. – Ты прямо сомелье! На вкус умудрился марку определить!
– Зачем так ругаишься, дарагой? Пачиму ты такой нехароший слово гаваришь? Зачем?
– Я не дорогой, а дорогая, – сказала Шутник, – а сомелье – это дегустатор. Человек, который хорошие напитки пробует. Так что не обижайся.
– А, да! Тагда я этот самый е. Я очинь люблю напитки пробовать. Асобенна харошие люблю! Я их пряма пробую, пробую, никак нэ магу распробовать!
– Но ты всё же не ответил. Что случилось-то?
– Беда в Зону пришёл, – безапелляционно заявил Вахтан, снова глотнул и, с сожалением вернул флягу девушке, – Хабар в Зону пришёл, савсэм плохо.
– Хабар? – Мы все переглянулись. Похоже, сталкер повредился головой от чего-то, что ему пришлось пережить. – Хабар в Зоне всегда был, тем и живём. – Я с жалостью посмотрел на сталкера.
– Вай, какой глюпый! – Вахтанг с досадой махнул рукой, убрав её от волосатой груди, – хабар, это цацки, дэньги, артыфакты, а пришёл Хабар, это чилавэк такой. Нэт! Нэ чилавэк! Шакал сэрый, пиляд, мама его шакал, папа его шакал, слэпая сабака ему бабушка-а-а!
– Так, погоди, – я вытянул вперёд ладонь, останавливая поток красноречия Вахтанга. – Я тебя правильно понял, что в Зоне есть какой-то шакал по имени Хабар, да? Он бандит? – Малыш и Шутник с интересом слушали нас, не перебивая.
– Да! Шакал! Савсэм плахой! Хто бандит? А! Да, бандит, савсэм бандит. Очинь бандит. Ты Слюн знаишь? Хабар иво брат. Слюн тфу, дэрма кусок, а Хабар силный. Злой. – Он помолчал, потом обвиняюще ткнул в меня указательным пальцем:
– Ты Плюс, да? Ты Слюн убил? Хабар атамстит хочит! – Он провёл пальцем по кругу:
– Всех, хто Слюн убил атамстит хочит!
Мы снова переглянулись.
– А откуда он знает, что это мы Слюня убили? – Шутник снова протянула Вахтангу флягу и бутерброд. – На, поешь.
– Нэ знаю! Можит Званар сказал. Мнэ он гаварил. С Хабаром в Зону брат Званаря пришёл. Тюрма сидел, тэпэр пришёл. Симорка завут. – Он глотнул и засунул в рот бутерброд полностью. Прожевал и добавил:
– Ха! Симорка! Как Шисторка! Толка Симорка. Вэс сэмья дермо! Званар, Симорка – дэрмо!
– Слушай, – я стянул с себя куртку и остался в бронежилете, – на, накинь на себя, а то вон измучился весь, прикрываясь, ёлки-иголки.
Вахтанг, действительно, даже прикладываясь к фляге и жуя бутерброд, умудрялся не забывать прикрываться. Сталкер с удовольствием натянул на себя куртку, она оказалась ему слегка маловата:
– Сыпасиба! А шытаны нэт? – Он посмотрел на свои волосатые ноги. – Кагда сонце харашо, кагда дожд савсэм дэрмо!
– Слушай, брат, ты только не обижайся, я тебе сейчас один умный вещь скажу, – заявила Шутник, и я понял, что она, как и я, смотрела старый фильм «Мимино». – У меня есть запасные штаны, – продолжила она, – но они на тебя не налезут.
Вахтанг покосился на фигурку девушки и протянул:
– Нэт, нэ налэзут.
– Извини, я только оружием могу помочь, – вмешался Малыш и протянул ему свой «ПММ» и две обоймы, – чем могу. Только ты так и не рассказал подробностей. Это Хабар тебя раздел?
– Шакал, пиляд! Да! – Вахтан распихал обоймы по карманам. – Иду-у-у, хабар нэсу-у-у, никаво нэ трогаю-у-у-у. Вдрук, бах! Сынимай шытаны, сынимай куртка! За што? Пачиму-у-у? Иди, скажи, за Слюнь фсэх парэжу, рэмни буду дэлат! Я пашёл, тут вы! Сыпасиба! А у меня брата сэводня дэн раждения. Хател атметить, а тут этот сын шакала. Шакал его мама имэл. – Уточнил он после паузы.
