Моя душа не вынесла таких княжьих страданий, было до смерти жаль юного Невского:
– Да поссорить их надо!
– Кого?
– Шведов, норвежцев, датчан… Биргера с кем там, с Улафом Фаси… Чтобы действовали врозь и вообще не все в поход пошли.
Я смотрела не на князя, ошарашенного таким предложением, а на Вятича. Тот даже глаза сузил, видимо прикидывая возможность такого развития событий.
– Как же их можно поссорить, если они там, а мы здесь? – усмехнулся Невский.
– А это уж наше дело, князь. Готовь дружину к пешему бою и оставь дозор по берегу, чтобы загодя предупредили о подходе. Настасья права, мы чуть помозгуем и снова к тебе придем. Только пока никому говорить не стоит, в Новгороде лишних ушей ох как много.
– Твоя правда, даже в ложнице иной раз боишься что-то сказать, так и подслушивают.
– Ничего, справимся… и не только со шведами!
Князя я, может, таким бодреньким заявлением и обнадежила, а вот со стороны Вятича вызвала бешеный взгляд. Чего он, я же не собиралась заранее рассказывать ни о Невской битве, ни о Ледовом побоище. Я почти обиделась.
Так и есть, стоило остаться одним, Вятич принялся выговаривать, что не умею держать язык за зубами.
В хоромах Анеи разговор пошел немного другой.
– Как ты мыслишь поссорить шведов и датчан?
– Вотрусь в доверие к Биргеру или вообще королю, другого не дано…
– И ты думаешь, я отпущу тебя туда одну? Нет, опасно, это не по ордынским тылам мотаться.
– Конечно, – с места поднялась Анея, – поедем все втроем.
– Чего?! – Лушка не просто возмутилась, у нее даже дыхание перехватило.
Анея спокойно кивнула:
– Ты третья.
– А… тогда ладно.
– Мало мне одной Насти, чтоб вас троих охранять! Все дома останетесь.
И тут я увидела такое, чему не сразу поверила. Анея просто скрутила кукиш и сунула его Вятичу под нос:
– Сами поплывем! То, что три бабы сделают, и сотне мужиков не сделать.
Мы сплотились и стояли плечом к плечу, словно готовые умереть друг за дружку. Наверное, так и было, но никто нападать не собирался. Несколько мгновений Вятич ошалело глядел на нас, а потом вдруг захохотал:
– Ну, Биргер, берегись!
– А что, мы ему покажем кузькину мать!
Лушка тут же принялась выдумывать, каким образом мы будем эту самую мать показывать. Бедный Биргер, если ему икалось от Лушкиных фантазий, то не завидую, потому как быть просто вздернутым на суку, причем обязательно за ноги, оказалось самым легким наказанием за одно только намерение плыть в сторону Руси.
– А давайте его в лесу раздетым к сосне привяжем и оставим на ночь, чтобы комары сожрали? А давайте вниз головой в кадушку? А давайте…
– Стоп! Биргер не Тишаня, как телок за нами в лес не пойдет и в кадушку головой добровольно не полезет. А давай без давай?
Лушка чуть похлопала на Вятича глазами и покорно согласилась. Ох, что-то мне не слишком верилось в послушание сестрицы… Вятичу, видимо, тоже. Он усмехнулся:
– Луша, и не выдумывай, наделаешь глупостей, не расхлебаем. Иначе оставим здесь.
– Нет!
Лушка с надеждой смотрела на мать, как-никак мы только что были солидарны против Вятича, но на сей раз Анея оказалась на стороне сотника. Да и я тоже. Бедолага со вздохом согласилась:
– Ладно, придумывайте сами…
– А мы здесь и придумывать не станем, там будет видно, как с ним бороться.
В словах Анеи был резон, но Вятич почему-то не согласился:
– Чего вы к Биргеру привязались? Одна жизни себе не мыслила, пока Батыя не убьет, теперь вы…
