Против всех - страница 22

Чуйка бьет тревогу. В голове эта тревога отзывается ударами молота. Чертова связь с богиней усиливает ее телепатическое давление на меня. Она врывается в мозг и пытается заглушить все, подчинить, одурманить. Я замечаю, что почти то же, но только в меньшей степени, происходит и с остальными. Они держатся, сопротивляются.

Давай, тварь. Я здесь. Я боюсь. Но я не побегу.

Снова резкое шипение – два выстрела. Один опять отбивает Серега, Скат уходит от второго. Третий, четвертый и пятый ударяют почти одновременно, и опять из другого места. Макса, парня со шрамом на щеке, ранит в ногу. Тому, кто с ним рядом, не повезло. Шип вошел в глаз и вышиб мозги и часть черепа, выйдя из затылка.

Мы бросились врассыпную, понимая, что круговая оборона тут не поможет, нужен щит. А его нет. Да и какой щит?

Внезапно тот, кто присел, поднял заряженный сетемет и выстрелил в темноту. Серебристая, тонкая, но прочная паутина-сеть улетела в дальний угол… попала в цель! И в ней яростно забилась, зашипела, пытаясь сорвать, разорвать в клочья, пойманная бестия. Сопротивление было неистовым, шипение переросло в резкий гортанный крик – не человеческий, но и не животный. В сети, дергаясь и извиваясь, пыталась освободиться рогатая змееподобная тварь. Мелькают чешуйчатые конечности, темные, острые, когтистые. Рожа с искаженными, получеловеческими чертами. О да. Сковывающий холод бьет по нервам, застужая все внутри.

Я встречаюсь взглядом с ее глазами. Красные, кровожадные. Полыхают яростью – запредельной, жуткой, всепоглощающей. Она ненавидит нас. Боль от проникающего серебра, которым покрыта сеть, нервирует и придает ярости, еще больше запала.

Надо добить гадину!

Секундное оцепенение спало. И накатила жгучая решимость, сработали рефлексы уничтожения. На сеть посыпался шквал огня, пронзая тварь, прошибая нечеловеческую плоть, чешуйчатую противную кожу, вырывая куски…. ребята лупили по твари всем, что стреляет и разрывает, не жалея врага. Стрелять так стрелять! Я тоже поднимаю ствол, делаю пару выстрелов. Получай, тварь! Еще! Еще!

Что-то внутри пытается меня остановить. Что?

Глаза… В них только ненависть. Животная ненависть. Нет разума… И от этого мороз по коже. А чувство, что что-то не так, только усиливается.

Твари конец. Вот разрывная вошла в уродливую, полузмеиную-получеловеческую голову. Прямо над горящим адской ненавистью глазом. Башку разорвало, шлепками полетели осколки черепа, мозги, еще черт-те что, сеть из серебристой делается быстро темно-бурой… Безголовая тварь дергается. Безжизненно, конвульсивно, в агонии. Ей конец. Никакая регенерация не поможет. Все идет жутко. Натуральная бойня. И отлично.

Но что же не так? Бойня, наконец, затихает. Парни перестают стрелять.

Гримаса искренней, беспощадной ярости на лице брата. Плотно сжатые зубы и какое-то странное, бесстрастное лицо Шуры Ската. Серега Антиупырь, видя, что после наступления паузы и прекращения выстрелов, тварь все еще шевелится, резко подскочил и вонзил меч ей в грудь, прямо в сердце. Тварь дернулась еще пару раз и застыла.

– Вот и вся «богиня», – мрачно подытожил брат. – Не так страшен черт, как его…

Договорить он не успел.

Краем глаза я замечаю, как на шее раненого в ногу Макса замыкается что-то черное, будто сотканное из полуматериальной тьмы, и хлесткое. Он тут же тяжело падает на пол, не успевая крикнуть и что-то понять, и его утягивает в темноту, вглубь. В ту темноту, которую сейчас не разглядеть даже мне.