Противоположности - страница 26

Нэйтена словно столкнули с обрыва в объятья холодной волны успокоительного, моментально приводя в чувства, но он, кажется, забыл, что находился в реальности. Растерялся, как мальчишка, боясь пошевелиться и упустить момент, словно, когда к тебе на нос садится бабочка, ты затаиваешь дыхание, лишь бы она не улетела.

Николь открыла глаза и отстранилась, спускаясь с носочков, твёрдо вставая на ступню. Наконец, увидела живого человека перед собой, а не демона разрушения.

– Успокоился, псих? – поинтересовалась она спокойным тоном, но злобно сверкая глазами. Она проклинала его за то, что вынудил на подобное.

Кажется, что звуки вокруг тоже утихли, но парни, что наблюдали за всем в трёх шагах от них, точно боялись произнести и слова. Ярость друга, что они впервые не могли сдержать, и прежде милая девушка, что всегда улыбалась, сейчас была совершенной незнакомкой, а вся эта ситуация в целом как сцена из сериала.

Николь уже плевать на всё, что её увидели настоящей и как воспримут при этом, тоже плевать, могла шокировать и дальше. Она не сводила глаз с ошарашенного Картера, неспособного произнести ни слова, словно забыл о существовании букв и их произношении.

– Я не знаю, во что ты вляпался на этот раз, Картер, но не вздумай меня в это впутать, – выплюнула Ники на одном дыхании и, разворачиваясь, покинула его, по пути доставая пачку сигарет, и чиркнула зажигалкой, поджигая одну, вдыхая никотин спокойствия, ведь сердце почему-то готово сломать рёбра от частоты ударов.

Нэйтен не видел её пару дней, но эти дни были не пыткой, а терзанием разума над самим собой. Пытался мыслить здраво, но крупицы именно нужных и дельных мыслей разлетались под ветром безумства. Он болван. Болен, но обычная болезнь как пустяк по сравнению с той болезнью, которая давно очерняла его сердце, а долбаное лечение именно в той, которая губила. Но больше пугало, что Николь сотворила с ним. Её влияние на него действовало разрушающе, заставляя собираться по кусочкам, оставляя шрамы на месте соединения, но именно так он и жил и будет жить, поэтому именно она давала ему это чувство и желание. А прикосновения её губ отравили, и теперь он никогда не оживёт, пока будет помнить их привкус. Он тешил себя, что она переживала за него в ту ночь, но так и не уверен – слишком наивно. Называл себя глупцом, опять ведясь на её уловки. И теперь он жалел, что не успел опомниться, чтобы не выпустить её, а тонкий момент так глупо упустил – бабочка упорхнула.

Ушибы перестали ныть, что нельзя сказать о том чувстве, что причинило намного большую муку в душе. Как бы он хотел вырвать этот ненужный клочок, что так мешал дышать и каждый раз оживал при виде губительницы. Болван, позволивший горделивой девчонке забрать нечто ценное. Сколько раз он уже твердил себе забыть её, а сам при этом тянул руку, чтобы притронуться к тонкой коже. Пускай будет больно – он мазохист.

Картер почувствовал, как Скот похлопал его по спине, выдёргивая бутылку его пива из рук, и сам совершил глоток из горла – друзьям разрешено, друзья должны делиться.

– Пить на территории института, фу-у, Картер, как неприлично, – Скот присел рядом с ним на лавочке, облокачиваясь, упираясь локтями в бёдра, выкидывая шутку, на которую он никак не отреагировал, а продолжил смотреть перед собой.

– Мне плевать, – выбросил слишком безразлично Нэйт.

– Я заметил, – Скот совершил ещё один глоток. – Парни сейчас подойдут, – обращение, которое снова оказалось без внимания. – По поводу вчерашнего…