– Швейцарские.
– Брегет. Дорогие.
– А говоришь, что ничего не помнишь.
– Частичная амнезия. Знания, информация, полученная о каких-то вещах, сохранилась, но вот прошлое я не помню. Учеба в университете еще всплывает в голове смутными обрывками, а дальше ничего. Пустота. Понимаю, мы были только коллегами, но, может, ты знаешь что-нибудь обо мне?
– Ты даже не представляешь сколько.
– Расскажи, – ее глаза горят.
Боясь, что ее психика не выдержит потока информации, ограничиваюсь рассказом о всяких мелочах. Про работу фонда, подруг, любимый пляж и фитнес клуб. Предпочтения в еде и напитках.
– Ты столько всего знаешь? – удивляется она.
– Я наблюдательный.
– Мне нужно на терапию. Мы можем встретиться еще раз? Конечно, если… у тебя… будет время, – нерешительно добавляет она.
– Скажи адрес, я заеду за тобой в восемь. Вот мой телефон, – протягиваю ей визитку. Коха быстро выписали, так что после обеда у меня назначена встреча и, учитывая, сколько вопросов нам необходимо решить она наверняка затянется.
Карен радуется как ребенок, которого угостили шоколадкой, прощается и уходит.
Господи, спасибо. Спасибо что не забрал ее. Ровно в восемь я стою у подъезда с букетом цветов и нервничаю, словно школьник на первом свидании. Ник еще раз предупредил, что нужно быть осторожным в высказываниях, чтобы не травмировать ее психику.
– Вау! Красивый букет. Ты куда-то торопишься?
– Это тебе.
Карен теряется и неуверенно принимает из моих рук букет.
– Не стоило. Это… это… я не знаю, что сказать.
– Просто улыбнись. Прогуляемся?
– Приятно, – она вдыхает аромат орхидей, – посидим в пекарне, я сегодня много ходила, а лишние нагрузки нежелательны.
– Как скажешь.
Вечер пролетает незаметно и несколько часов превращаются в одно мгновение.
Карен неохотно рассказывает о себе, ссылаясь на то, что мне будет неинтересно слушать про больницу и реабилитацию, но кое какую информацию мне все же удаются из нее вытянуть. Стелла сказала ей, что произошла авария и поскольку травмы были очень серьезными, помочь могли только в Швейцарии. После первой операции Карен ничего не могла вспомнить, а затем последовала череда других и долгие месяцы восстановления. Мама сказала ей, что отец и брат погибли при пожаре, и после этого они переехали Майами, но про жизнь там она ничего не могла ей рассказать, так как отправилась на лечение в Швейцарию, куда затем забрала и Карен.
Следующим вечером жду у подъезда Карен, но вместо нее появляется Стелла.
– Я же просила оставить ее в покое. Что ты устроил?
– Я люблю ее и не отступлю. Вместо того, чтобы ругаться лучше бы помогли. Состояние, диагноз, прогнозы. О чем с ней можно разговаривать, а о чем нет.
– Мама? – Карен вышла из подъезда и удивленно уставилась на нас. – Ты говорила, что пошла в магазин.
– Да, – Стелла быстро ретируется.
Следующие несколько вечеров мы проводим вместе, и, кажется, уже перепробовали все виды пирогов в соседней пекарне.
– Завтра у меня день рождения, а я никого не знаю в этой стране. В одиночку отмечать не хочется. Поужинаем в ресторане?
– Я согласна.
– Заеду за тобой в восемь.
Когда мы заходим в TREMONDI, Карен озирается по сторонам так, словно впервые попала в дорогой ресторан.
– Все в порядке?
– Неловко себя чувствую. Здесь все так… даже не знаю… как-то странно… я не привыкла к таким местам.
– Не привыкла, – слегка усмехаюсь, – ты обожала элитные заведения.
– Разве я могла себе это позволить?
