– Идем.
Я прошла в спортзал, бойцы выстроились передо мной.
– Значит так, бойцы…
* * *
На следующее утро я отправилась в отдел опеки и попечительства. Меня проводили к начальнику этого отдела, в чьем кабинете уже сидел желающий получить опеку над Сашкой и Димкой. Им оказался директор интерната № 3, куда предполагалось передать ребят.
– Добрый день, – сухо сказала я.
– Добрый, – ответили они мне и пристально посмотрели на меня.
– Ефремовы Александр и Дмитрий, – пояснила я.
– Вы, стало быть, Анастасия Гретман?
– Да.
– Мы как раз обсуждаем этот вопрос. Для ребят подобрали порядочную семью, которая усыновит их обоих. Вы вдова, а детям нужна полноценная семья.
– У ребят есть отец.
– Их отец в тюрьме и вряд ли он скоро выйдет оттуда.
– То есть, Вы намерены забрать у меня ребят и не дать мне установить опеку над ними?
– Кто Вы им? Вы даже не родственники, – желающий опекать ребят, презренно посмотрел на меня.
– А Вы, стало быть, их будущий опекун? – я жестко посмотрела на директора интерната, прекрасно понимая, что ребята нужны ему совсем не из безмерной любви к детям.
– Да, но, я намерен не ограничиваться установлением опеки, я хочу усыновить ребят. Заявление о лишении Ефремова родительских прав уже в суде. Вы можете не пытаться, у Вас ни чего не выйдет.
– Куда уж мне, тягаться с главой отдела опеки и попечительства в подобных вопросах. Имейте в виду, пока не будет окончательного постановления суда, дети будут жить со мной.
– А это пожалуйста, – издеваясь, ответил мне директор интерната.
Я вышла на улицу, лихорадочно соображая, что мне делать дальше. Сев в машину, я направилась к Никите. Пока я ехала, я позвонила адвокату и нотариусу и попросила их подъехать в клинику.
– Здорова, Никита.
– Привет, Настя. Как ты?
– Пойдет. Хреновые дела у нас, Ник… – я пересказала Никите разговор с главой опеки.
– Ведь реально могут, Настя, – закурив, ответил Никита.
– Я их быстрее перевалю, чем ребят им отдам…
В кабинет вошли нотариус и адвокат, я вкратце рассказала им суть.
– В общем короче, Максим (нотариус), нужно сделать так, чтобы и Данила и его сыновья остались совершенно нищие, можно еще и долгов на Данилу навесить, отдавать которые, в случае чего, придется его сыновьям. В этом плане, я ему по фирме могу чего-нибудь предъявить.
– Документы на имущество Даниила Николаевича оформлял я, в этом плане проблем быть не должно, – ответил мне нотариус.
– Дело о лишении родительских прав уже в суде, – адвокат посмотрел на меня. – Учитывая настоящее положение дел Даниила Николаевича и то, что некто очень хочет, чтобы его лишили родительских прав, его вполне могут лишить и скорее всего, лишат. Вопрос в том, как они намерены провести этот суд, мы можем даже не узнать, когда он состоится. Узнав о том, что дети Даниила Николаевича не имеют состояния, директор может и откажется от них, но это буде уже после того, как Даниила Николаевича лишат родительских прав. Дети станут реальными сиротами. Учитывая негативный настрой главы опеки, установить над ребятами опеку будет сложно, то есть, по всем правилам. Первое из которых то, что опекун должен обеспечить детям полноценную семью. С жилплощадью проблем нет, с достатком тоже, но…
Я закурила и повернулась до окна. Несколько минут стояла тишина. Покурив, я серьезно посмотрела на Никиту.
– Что, Никита Юрьевич, замуж меня возьмешь?
– Я с тобой, Настя, ты же знаешь, – не менее серьезно ответил он.
