– Работа! – Никита судорожно заюлил по комнате в поисках новых носков.
Пять часов пролетели незаметно, так же как незаметно он уснул и незаметно проснулся, как будто вовсе не спал. Он совсем забыл о работе – снег обязательно нужно убрать сегодня. В противном случае в копилке ничего не прибавится. Да и некрасиво: обещал – нужно сделать. Откопав в шкафу носки, он собрал пару, похожую по цвету и материалу. Бросил снятые носки под батарею (потом постирает в машинке, когда наберётся на одну закладку), натянул те, что достал из шкафа, – почти новые.
Дверь тяжело хлопнула. Сергей, вздрогнув, повернулся на другой бок, уткнувшись носом в спинку дивана. Качественная кожа, из которой он был пошит, нежно похрустывала под телом Сергея. Медленными движениями он натянул плед до русой взъерошенной макушки, пытаясь спрятаться от внешних раздражителей. В последнее время раздражать его могло что угодно, вплоть до малейшего шороха за окном. Пусть мир сходит с ума, лишь бы его не трогали, лишь бы не нарушали его покой. Скорее жалкое подобие покоя, но это совершенно неважно. Забыться. Забыть всё. Забыть и не вспоминать – вот его цель, его стремление. Забыть всё, что произошло в прошлом. Пусть всё, что было в прошлом, станет забытым. Стёрто, как будто этого не было никогда. И у него почти получилось. Почти. Просто мало ещё выпил, нужно больше алкоголя. Нужен коньяк, много коньяка (да, это точно поможет), чтобы залить горе. Погрузиться в мир грёз, уйти в себя, забыться. Неважно, как это называется, важен эффект. Важно забыть тот страшный день, который перевернул… скорее разрушил его жизнь. Всё без толку! Эти воспоминания, эти чувства, эта боль вгрызлись в самое сердце. Вросли в душу так, что не отодрать. Теперь они одно целое. Кажется, боль не утихнет, не пройдёт и будет с ним вечно.
Сон полностью отступил. Пульсирующая головная боль усиливалась с каждой секундой. Сергей отбросил плед в ноги. Ему душно, его тошнит – побочный эффект от лекарства, помогающего забыть боль. Он потянулся к пустым, беспорядочно разбросанным у дивана, на расстоянии вытянутой руки, бутылкам из-под коньяка. Угнетающее чувство беспокоило его. Он будто упал в пропасть, а сверху его придавило куском горы. Нет, на него специально бросили раскалённую докрасна гору, пылающую огнём. Чтобы он не мог дышать, не мог думать. Как раз то, что надо, – не думать. Всё же коньяк делает своё дело, хоть не так, как хотелось бы, пусть даже с последствиями, но делает. Меньше думаешь – меньше боли. То, что надо. А головная боль и другие физиологические побочные эффекты – с ними легче справиться, чем с душевными страданиями. Один звонок в скорую помощь и десять тысяч рублей решали эти проблемы. Приезжала бригада скорой помощи, и ему ставили капельницу, однако на следующий день он снова напивался. Давление и покалывание внизу живота сигнализировало о предстоящей прогулке до ванной комнаты. От его пинающих движений плед сполз с дивана на паркет. Пошарив рукой, он тщетно перебрал пустые бутылки, подумал: «Почему коньяк заканчивается в самый неподходящий момент – снова сработал закон подлости».
Получается такая история – некто по имени «закон подлости», наверное от безделья, ходит, или летает, или ещё чего-то там. В общем, ищет человека, над которым пошутить, иногда чёрным юмором, иногда серым.
