Бен медленно покачал головой.
– Извини, братец. Но если бы ты только слышал сам себя. Все это звучит как самое банальное заклинание контркультуры, этакий рэп: собственность – это воровство, никогда не доверяй никому старше тридцати лет… Эти рассуждения о заговоре – просто-напросто перепрелое залежалое дерьмо. Ты еще скажи мне, что они несут ответственность за Пёрл-Харбор[17]. – Бен резко опустил чашку с кофе, так что она громко звякнула о блюдце. – Забавно, ведь было время, когда ты на дух не переносил ничего, что имело хоть какое-нибудь отношение к бизнесу. Я думаю, что ты и на самом деле изменился.
– Я вовсе не рассчитываю на то, что ты так вот, сразу в это поверишь, – ответил Питер. – Я только раскрываю перед тобой фон. Контекст.
– Тогда назови мне хоть что-нибудь реальное. Хоть один конкретный факт.
– В этом списке было двадцать три имени, – сказал его брат, внезапно сделавшись очень спокойным. – Главным образом капитаны промышленности, как их обычно называют. Несколько благородных государственных деятелей, от которых в самую последнюю очередь можно было бы ожидать подобного поступка. Причем речь идет о людях, которым необязательно было даже знать друг друга в лицо – любой историк и кто угодно с готовностью поклянется на Библии, что они никогда не встречались друг с другом. И все же все они связаны между собой неким деловым партнерством.
– Тут у тебя кое-что пропущено, – заметил Бен, обращаясь не столько к брату, сколько к себе самому. – Совершенно очевидно, что было нечто такое, что привлекло твое внимание к этому документу. Какой-то факт, заставивший тебя углубиться в эту историю. О чем ты умалчиваешь?
Питер горько улыбнулся, и в его взгляде вновь вспыхнула ярость.
– Я заметил там одно имя. Имя казначея корпорации.
Бен почувствовал, как коже головы у него под волосами внезапно стало холодно и по ней побежали бесчисленные мурашки.
– И кто же это был?
– Казначеем корпорации был молодой финансовый вундеркинд, оберштурмфюрер гитлеровской СС, между прочим. Его имя, возможно, покажется тебе знакомым: Макс Хартман.
– Отец? – Бен вдруг заметил, что уже давно не дышит.
– Он вовсе не был случайно уцелевшей жертвой холокоста, Бен. Наш отец был одним из этих проклятых нацистов.
