Протоколы сионских мудрецов. Фальшивка и ее использование - страница 2

«Сверхсекретный» документ являлся всего лишь грубой фальшивкой, сфабрикованной путем плагиата: уже с середины 1921 г. широкая публика на Западе была осведомлена об обмане, доказательства фальсификации неоднократно публиковались, и можно было полагать, что общественное мнение получило прочную прививку от мощной обольстительной силы «раскрытых» псевдосекретов. Тем не менее, как известно, «Протоколы» продолжили свое продвижение, приспособляясь к очень разнообразным контекстам, став особым проводником современного политического мифа, мифа о всемирном еврейском заговоре[6]. Если сегодня следует вновь взяться за исследование «Протоколов», то не столько для того, чтобы разрешить некоторые остающиеся проблемы, связанные с их происхождением, – персональная идентификация составителя(ей), с первоначальным распространением – передача текста Нилусу, его главному пропагандисту, следовательно, существование цепочки посредников между отделением Охранки в Париже и погромщиком Паволакием Крушеваном, пропагандистом-антисемитом Георгием Бутми или русским мостиком Сергеем Александровичем Нилусом (28 августа 1862 г. – 14 января 1929 г.)[7], – столько для того, чтобы осмыслить феномен непроницаемости мифической конструкции для рациональной критики, в том числе и в современном мире, который, как полагают, расстался с иллюзиями. Если для историографии остаются загадки, которые надо решить, то для антропологии, психосоциологии и политологии открывается целый континент: это материк дьявольского воображаемого в политике, демонологии, снова вкладываемой в современные картины мира. Ибо «Протоколы» представляют собой сокращенную модель антиеврейского видения мира, наиболее подходящего для современности, сосредоточенного на теме общепланетарного господства.

Следует равным образом задуматься о странной «фортуне» фальшивки – «forgery», об удивительной карьере именно данной подделки, тогда как имелось немалое количество других, которые, как кажется, также могли бы пойти в дело. Можно ли объяснить судьбу непосредственной фальшивки, ставшей знаменитой, содействием рационально объясняемых факторов? Как и почему этот текст превратился в один из бестселлеров межвоенного времени? Если методологически верно делать различие между происхождением и функционированием текста, то следует отметить многообразие его функционирования, а также тот факт, что дата изготовления никоим образом не дает сведений относительно мифического содержания, которое этот текст несет. Фальсификаторы сотворили миф с помощью мифа: однако их вероятные намерения – в том виде, в каком историк может их реконструировать и переформулировать, – заключались отнюдь не в том, чтобы реактивизировать наличный запас антиеврейских стереотипов и придать ему внешнюю связность, вплоть до превращения его в миф XX в., распространяемый по всей планете. Цели этих людей были более скромными, а их «полицейское видение истории» ограничивалось историями императорского двора. Когда фальшивку изготовили на основе некоторого количества иных источников (среди них были другие фальшивки, такие как «Речь раввина Рейхгорна»), изучение которых следует продолжить, фальсификаторы видели свою задачу в том, чтобы опорочить любую попытку «либеральной» модернизации царской империи, представляя эту модернизацию как «еврейское дело». Для этих людей, стратегов и интриганов, антисемитизм являлся прежде всего идеологическим фактором, способным стать их инструментом. Вот почему фальсификаторы попытались представить решающее доказательство того, что индустриальная и финансовая модернизация России являлась лишь выражением секретного еврейского плана по овладению миром. По меньшей мере, именно такова интерпретация, наиболее совместимая с тем, что нам известно о маневрах, инициированных русскими ультраконсервативными кругами с целью убедить царя избавиться от графа Сергея Витте, министра финансов, воплощавшего модернизаторские тенденции. Это объяснение, однако, может само по себе являться лишь рационализацией, основанной на совпадении некоторого числа признаков; в самом деле, «Протоколы» содержат ряд пассажей относительно финансовой, промышленной и политической модернизации государств старой христианской цивилизации и клеймят эту модернизацию, сводя ее к одному из выражений осуществляемого еврейского плана мирового господства. В рамках этой гипотезы понятно, что «разоблачительный документ» следовало бы представить как отчет, предназначенный исключительно для внутреннего использования, о тайном собрании еврейских иерархов, «Сионских мудрецов», излагающих свои зловещие заговорщицкие намерения, признающих свою ненависть к христианству и свое бесконечное презрение к неевреям – «гоям» («goym»). Следовательно, модернизация являлась некой уловкой, используемой «мудрецами», которые выступали как «хозяева мира», осуществляющие свою программуего завоевания самыми грязными способами.