Протуберанцы - страница 15

Диапазон звуков, которые мы способны воспринимать, это широта нашего мира. За этим диапазоном, – пустота. Отдельный звук относится к мелодии так же, как отдельная клетка, – к общему слаженному образу нашего тела. И, в сущности, мелодия в своём трансцендентном поле, является законченной формой так же, как в поле физическом, этой законченной формой является наше тело, соединённое в единую «полифонию», слитую из отдельных эукариотов. Музыкальная форма состоит из определённого количества вибраций, каждая из которых, на своём уровне, является законченной формой, состоящей из своих сочетаний. И этот ряд, на пути своего регресса, уходит в бесконечность.

Так всякая форма, как феноменального мира, так и трансцендентального поля мировоззрения, на пути регрессивного её осмысления, уходит в бесконечность глубины. Форма же реальности, построенная нашим разумом, являет нам действительность, нашу действительность. Её полифония, есть – истинна в своей субстанциональности. Но таковой она является, только в нашем миросозерцании».

      +++

«Песок, где каждая песчинка в своей плоскости бытия, есть законченная форма, для нашего миросозерцания, и в соответствии с его формативной транскрипцией, является лишь материалом, некоей метафорой хаоса. Пока эти песчинки не выстроились в нечто резонирующее с нашей конструктивной тонкой формодинамикой, в нечто последовательно-упорядоченное, то есть – объективное. В нечто, чем являемся, в сути своей мы сами. До тех пор же пребывает материалом для нас, – «материей без формы», (при всей невозможности определения нами эмпирически, что она есть в себе, эта материя). Но выстраиваясь в фигуру, например, в песчаный замок, становится формой нашего произведения, нашей кровью и плотью, – нашей воплощённой действительностью.

Глина, – бесформенная субстанция, превращаясь в кирпич, приобретает форму нашего «рационализма», чтобы стать материалом на следующем уровне. Выстраиваясь в дом, она приобретает форму нашей мысли, в воплощённом мериле сочетания художественного политеса и комфорта. И на этом, его «формативность», для нашего рационального разума, заканчивается. Но для мира, (в прогрессивном умозрении) цепь уровней форматирования форм в пространстве, – бесконечна так же, как цепь каузальных связей трансформации материи во времени. Различие лишь в «векторности» и форме нашего осмысления. Такова суть мира, как отражённая нашим разумом метафора. Такова суть мироздания. Мироздания, как некоей условнойформы последней инстанции, для нашего воззрения».

+++

«Хотите заглянуть в себя? Взгляните вокруг! Ваш внутренний мир давно открыто лежит перед вами! Ваш внутренний мир раскинулся на полях внешней реальной действительности! Божественность и тонкость песни, и угрюмая инертность скалы! Бесстрастная безмятежность горного озера, и взрыв вулкана!..»

Ко времени

«Итак, время. Загадочная субстанция, всемогущая и всесильная, непобедимая и беспощадная, -недоступная осмыслению. В чём секрет её фатальности? Метафизическая модальность времени, как я уже не раз отмечал, повторяет метафизическую модальность пространства. Во времени, как и в пространстве, нет ничего сущего, ничего объективного. Как пространство не существует без объектов, наполняющих его, так и время не существует без этих объектов, их изменений трансформаций и движений. Диапазон трансформаций и их скоростей, как в эмпирике обобщённого действительного, так и внутри материи, как субстанциональности, ограничен возможностями нашей «сенсорной системы». С одной стороны, эмпирическим восприятием нашего рассудка, с другой трансцендентальным опытом нашего разума».