Провинциалки - страница 23

– Неужели? – Рита начала громко смеяться. У нее был глуповатый смех, чем-то напоминающий ржание больного коня.

Берта зарделась румянцем, она смутилась, предполагая, что эта женщина смеется над ее низким, деревенским происхождением.

– О нет, дорогая, не бери в голову, я просто вспомнила один веселый анекдот, – сменила тему Рита, заметив, что ее друг Владимир заметно напрягся. – Так вы, милая, из Сокольского?

– Не совсем, – ответила Берта, осмелившись поднять глаза на свою собеседницу. – Из соседнего… эм… поселка, – добавила она смущенно, понимая, что это слово звучит не к месту в такой помпезной обстановке, на крыше шикарного пентхауса.

– Как я уже догадалась, поселок ваш называется Куртюга? – заговорщически глядя на Владимира, огромной силой воли сдерживая смех, язвительно спросила Рита. Было видно, что ей не терпится поупражняться в своем остроумии. И уже было совершенно очевидно, что сейчас одна за другой польются саркастические шутки и подколы. Эта тайна была известна ей одной.

– Заткнись, Рита! – резко бросил Владимир. – Не приставай к бедной девочке со своими расспросами. Пошли отойдем, я бы хотел выкурить сигарету. Давай не будем отравлять девушке организм своим дымом. Она ведь ни разу еще не видела сигарет и всей прочей ерунды, которую ты употребляешь.

Владимир нервно взял Риту под руку и неровным шагом повел ее на другой конец террасы, в углу которой в кадке росло унылое, наполовину зачахшее лимонное дерево с высохшим плодом недоразвитого лимона. Это дерево странно напоминало Владимиру его душу. Некогда здорового, молодого мужчину с добрым сердцем и открытой душой сейчас сменил засохший черствый старик, не умеющий чувствовать ничего, кроме удовлетворения своих эгоистичных потребностей за счет других людей.

До Берты в это время доносились приглушенные обрывки фраз Владимира.

– Не надо тут говорить об этом… Ты многое знаешь, но не надо об этом здесь…

Пытаясь вслушаться и понять суть разговора, подогреваемая женским любопытством, Берта не сразу обратила внимание на Руслана, который пытался завести с ней разговор и в очередной раз переспросил:

– Он обижает тебя?

– Что? – вскинув левую бровь, обернулась на него Берта, наконец уловив суть вопроса.

– Он обижает тебя? – более уверенно спросил юноша. – У тебя на запястье синяки.

Берта посмотрела на руку, заметила предательски расплывшееся сине-желтое пятно на левой руке и тут же поправила плетеный браслет, который не снимала с момента приезда из поселка.

– Нет, что вы. Простите, мне нужно отойти, я сейчас вернусь, – вскочила она и направилась к выходу.

Владимир заметил, что Берта собралась уходить. Он резко метнулся к ней, с бокалом в руке.

– Моя красавица. Куда собралась? – уже изрядно надравшийся Владимир, властно обнял юную девушку за талию. – Сейчас мы пойдем с тобой гулять и развлекаться. И ты будешь всем нравиться. Все будут завидовать мне, какая у меня жена. Или тебе, может быть, нравится Рита? Смотри, она по девочкам. Отвечай! Что ты все время молчишь? Давай покажем Рите, какая ты красивая…

– Все, хватит! – защищая Берту, резко одернула Владимира Рита и попыталась взять ее за руку.

– Ну да нет… Ты посмотри, тебе же нравятся девушки. Помнишь, мы в Амстердаме снимали их вместе. Помнишь, я тебе одну подарил? – Владимир тем временем запустил руку под платьице Берты и наглаживал ее киску через белые трусики. – Ну просто посмотри, мое милое создание не знает, что такое эпиляция, сводила бы ты ее, что ли… – Он по-хозяйски демонстративно отодвинул беленькую полоску, и на всеобщее обозрение высвободилась курчавая светлая поросль, образующая нетронутый треугольник между ног молодой девушки. – Это можно показывать. Ведь Берта – вещь. Я ее купил.