– И что теперь делать?
– А я тебе уже сказал. Ищи хорошего адвоката. Пусть добивается переквалифицирования статей. И ещё, это важно: надо, чтобы Алешка не меньше месяца в больнице пробыл. Пусть не геройствует. На вопросы о самочувствии пусть отвечает, что всё и везде болит, чувствует себя плохо, кружится голова, ночами не спит, аппетита нет, в общем, ты меня понимаешь… Ты это ему обязательно накажи. И пусть поговорит со своими друзьями. И сам с ними поговори. Если они ему на самом деле друзья, надо постараться их убедить, чтобы ничего не боялись, пообещать защиту. Родственник ваш, надеюсь, скажет то, что нужно?
– Разумеется. Всё, что видел.
– Я сказал, что нужно, а не что видел. И телефон ещё один заведи, только не на своё имя, а лучше вообще ни на чьё, на железнодорожном вокзале, в подземном переходе таким хозяйством из-под полы торгуют.
– Зачем другой?
– По нему связь держать будем. Этот могут поставить на прослушку, и тогда меня быстро вычислят, а это нежелательно. Правда, для решения такого вопроса нужно особое решение, но мы же с тобой не знаем, какие у них возможности и кто во всей этой канители замешан. Судя по всему, они делают всё, чтобы не только развалить дело, но и главного фигуранта вывести из подозрения. Такие лица до суда не доживают.
– Почему?
– Знают много. Попытаюсь по своим каналам навести справки. Будут результаты, сообщу. Всё. Удачи.
Только отключил телефон, позвонил Илья и спросил, смогу ли к шести вечера подъехать к драмтеатру.
– Разумеется. А что случилось?
– Скажу при встрече. Да! То, о чём просил, не забудьте… бумагу… туда…
– Понял.
И я засел за «бумагу». Это отняло больше часа. Когда выехал, было уже около полудня, а надо было ещё заехать к Алёшке, чтобы вместе с ним посмотреть видео, на котором он показал бы мне, кто есть кто, а я, в свою очередь, мог бы показать это будущему адвокату, а также взять телефоны его друзей, а заодно ответить на вопросы корреспондента областной газеты, поступившие на мою электронную почту. Для этой цели Миша одолжил мне свой планшет. Для просмотра видео я прихватил Алешкин ноутбук.
Я и десяти километров отъехать не успел, как задребезжал на панели телефон, и я услышал как будто несказанно обрадованный голос:
– Иван Николаевич?
– Да.
– День добрый! Ястребов Павел Борисович, начальник полиции. Можете говорить?
– Слушаю.
– Не могли бы вы к нам подъехать?
– Зачем?
– О вашем деле поговорить.
– Когда?
– Да хоть прямо сейчас.
– Я сейчас в больницу еду. Давайте в другой раз. Я вам перезвоню.
– Договорились.
Я сразу набрал Антона.
– Не вздумай ехать, – сказал он.
– Почему. Интересно же чего скажут.
– Ничего интересного: либо запугивать станут, либо деньги предлагать.
– Да ладно!
– Ты мне чего звонишь?! – тут же взвинтился Антон, нервишки у него были не ахти. – Не веришь, поезжай, только запомни: даже если ни то и ни другое, они тебя всё равно разговорят, всё это запишут, нарежут и так представят в суде, что сам от всего откажешься! Так что не ладно, а слушай, чего тебе говорят! Они академии для таких дел кончали, не сомневайся, отработают в лучшем виде, и не заметишь, как во всём виноватым окажешься!
– Хорошо.
– Бывай.
Вот так та-ак! А по голосу и не скажешь! Ну, просто рубаха-парень! Друг закадычный! Так и хочется перед ним душу распахнуть! Ну и ну!
По пути в больницу заскочил на железнодорожный вокзал и в подземном переходе действительно приобрёл на всякий случай две «чистые симки», а затем купил пару самых дешёвых сотовых телефонов – второй для Алёшки, а вдруг и его номер поставят на прослушку. Затем заехал на рынок и купил фруктов.
