– Подожди, ты хочешь мне сказать, что я управляю тем, что происходит?
– Доперло наконец! С небольшой поправкой, ты не управляешь тем, что происходит, но ты можешь влиять на окружающую тебя реальность в этом своем измерении, под моим присмотром разумеется.
– Да, то есть я даже могу так?! И сделав ехидное лицо и жест руками как достающий ковбой из кобуры на ремне два пистолета направленных в сторону человека в капюшоне выстреливая понарошку.
Человек в капюшоне считал жест. Он понял, что Маша решила пошутить над ним и осмотрел себя. На ногах были белые женские туфли на семи сантиметровом каблуке одетые поверх белых кружевных носочков с кружевами, дальше эта картина перетекала в худощавые, но очень сильно волосатые ноги, похожие на две спички в меховой шубе. Идем выше…
– Нет! Решительно строго сказал человек в капюшоне и в миг всё вернулось так как было изначально.
– Кроме меня!
Маша неистово смеялась, настолько искренне, что у неё вроде даже заболел живот и она немного согнулась.
– Тебе было хорошо в этих белых носочках, давясь от смеха и немного похрюкивая, сказала Маша.
Человек в капюшоне отвернулся в сторону Москва реки и мочал.
– Ты обиделся на меня? Я же пошутила.
– Нисколько.
– А ведешь себя как будто обиделся.
– Со мной ещё так не шутили, хочу тебе сказать. Прокомментировал по-доброму человек в капюшоне.
– Не шутили, ты сказал не шутили? Получается я у тебя не первая и не последняя?
– Не первая, а на второй вопрос я не могу ответить, я не решаю такие вопросы.
– Хочется задать банальный вопрос. Проговорила Маша.
– Не стоит.
– Ну хотя-бы один вопросик? Маша ещё даже не открыла рот, только мысленно сформулировала его. Она хотела спросить всех ли посетителей этого непонятного мира он помнит, как человек в капюшоне опередил её с вопросом и ответил раньше.
– Конечно всех.
– Прям всех, всех?
– Не подводи к глупым ответам, всех и в деталях!
– Ну например, расскажи про кого-нибудь, кто был до меня? Человек в капюшоне молчал.
– Не хочешь? Это конфиденциально? Разве могут быть в таком состоянии секреты?
– В любом состоянии есть рамки дозволенного.
– Какой же ты нудный, просто невыносимо. Диалога нет, шутки не понимаешь, стоишь, пялишься в одну сторону, молчишь.
– Густав, его звали Густав. После небольшой паузы сказал, продолжая смотреть в темноту человек в капюшоне. Эта встреча была давней, но я её помню как вчера.
– Густав? Переспросила Маша.
– Да. Ещё немного помолчав словно погружаясь в воспоминания, сказал человек в капюшоне.
– Талант! Элегантный денди! Художник, музыкант, эстет с долей экзальтированности! Само его появление тут – было для меня событием. Человек снова замолчал.
– Это всё? Спросила, Маша тоже немного выждав.
– Он появился в секвоевом многовековом лесу в ясный солнечный, летний день. В воздухе слабо уловимо пахло мускусом, перемешанным со сливочными нотками. Было сразу понятно, что этот персонаж непростой, в нём слилось воедино гениальность, талант, трудолюбие и внешняя красота. Он стоял на поляне в окружении своих картин-исполинов. Они были огромные, нереально огромные, выше человеческого роста. Вся поляна, на которой он их лицезрел была уставлена его творениями. Каждое произведение было установлено на мольберты, если их так можно назвать, в действительности же это были огромные, как и картины конструкции, сделанные из темных, дорогих пород дерева подчеркивающие ценность художественных произведений.
